Онлайн книга «Дар смерти»
|
Пальцы легли на затылок к малышу. Под прикрытием растрепанных мягких волосенок по ним побежали искорки. Почти незаметные, родители их и не заметили. Да. Воспаление мозга [1]. Бывает такая гадость, дети на нее податливы. А вот выживают немногие. Даже взрослые умирают, что уж там такие малыши. Для проверки я согнула ребенку ногу. Попробовала. Ага, как же, размечталась… С тем же успехом можно пальцами полено гнуть. Мышцы, словно железные [2]. Вот и сыпь на теле, характерная такая… На закрытые веки я надавливать даже не стала. И так понятно, что это, зачем еще мучить ребенка? Я перевела взгляд на родителей. На господина Арахо. — Сейчас вы возьмете свою жену и накормите. Можно — насильно. Я побуду с ребенком, пока вы не вернетесь. Обещаю, на шаг не отойду. Мужчина нерешительно коснулся женской руки. — Яра… Женщина дернулась, словно лошадь, которую кнутом ожгли. И я поняла, в чем дело. Она не верит. Никому не верит, и боится, что она уйдет, а ребенок тут же умрет. Она чувствует его, словно себя. И знает, что только ее жизнь поддерживает его силы. Да, и такое бывает. Если любишь человека, сможешь удержать его над пропастью. Только вот я — маг жизни. И этой пропасти даже не замечу. — Нет! Я не… Я видела женщину насквозь. — Обещаю — он не умрет. Яра сверкнула глазами, но я покачала головой. — Если он умрет — убьете меня. Хотите — напишу расписку? Господин Арахо, накормите жену! Там у больницы торгуют супом из моллюсков — две минуты туда, две обратно, пять, чтобы его съесть. Женщина вдруг сделала шаг ко мне. Взяла за руку, посмотрела… так… — Он правда не умрет? И столько надежды было в ее глазах, столько веры — она и в храме, наверное, на Бога так не смотрела. — Как зовут малыша? — Диан. Моего мальчика зовут Диан. Я медленно опустила ресницы. — Клянусь — он будет жить. Своими будущими детьми клянусь — чтобы мне ни одного не родить. Да иди ж ты, дура! У своего ребенка время отнимаешь! Я едва дождалась, пока за ними закроется дверь. Положила ребенка на кровать, отметив серую застиранную простыню и дырки на ней, и коснулась ладонями исхудавшего личика. — Прости, малыш. Ладони накрыли виски Диана. Сила гремела и перекатывалась внутри меня, словно безумный водопад на реке, и я покорно отпустила ее на волю. Это было вовсе не так, как с маркизом. Нет. Там требовалось встряхнуть все тело, теряющее желание жить. Здесь же… Легче, намного легче. Дети вообще больше тянутся к жизни. Они знают, что смерти нет, и это замечательно. Диан не кричал, не стонал и не дергался. Он просто вжался головой в мою ладонь так, что я на миг даже испугалась — показалось, что пальцы, прорвав кожу, впиваются в самую кость. Но — нет. И я знала, что сейчас творится внутри малыша. Почти видела, как золотистые искорки бегут по его жилам, как с кровью проникают в самые отдаленные уголки тела, выжигая нечто вроде гадких черных точек. Убивая самую суть заразы. Но это еще не все. Надо убрать последствия. Иначе малышу придется плохо, очень плохо… Я направила силу туда, где она была нужнее всего. У малыша будут явные проблемы со зрением, когда он выздоровеет. А мы вот так, осторожненько, уберем лишнее количество жидкости. Ее сейчас не хватает в теле, а она тут скопилась. Иди отсюда, милая, рассасывайся. И вот тут беда. Нет, судорог у ребенка тоже не останется. Делать — так до конца… Мне повезло. Маг жизни за работой не заметит, даже если на него скала упадет. Я бы тоже не заметила ни зрителей, ни чего-то другого. Но… именно — повезло. Последствий было на удивление мало. Видимо, ребенок просто начал умирать, и болезнь не успела сожрать все, что возможно. Или я пришла вовремя? Не знаю, ничего не знаю… Сейчас я просто живое приложение к своей силе, которая свободно льется из меня. И понимает, что все уже в порядке, все хорошо… Я убрала руки с висков ребенка и машинально отметила, что в этот раз лечение далось легче. Хотя чего удивительного? Взрослые люди менее податливы, да и сил на них требуется больше. Я могу взять на руки малыша, но поднять того же маркиза? Тяжесть болезни? Да, и это тоже. Но малыша лечить легче, все равно легче. Со взрослыми я и руки поднять не могла после лечения. А сейчас вот спокойно сижу, держу мальчишку за руку, и даже на стену не опираюсь. И вовремя, видит небо! Потому что за дверью уже слышатся шаги. Родители ребенка возвращались в палату, как на эшафот. И неудивительно. Когда на твоих руках умирает твой ребенок, когда ты кровь бы по капле отдал, но некому, и понимаешь, что ты не в силах помочь, когда ты чувствуешь затухающее биение пульса, и понимаешь, что малыш уходит… Не хотела бы я такое пережить. Впрочем, я — маг жизни. Но и чужой боли мне довольно. Яра стояла в дверях и смотрела на меня. Я была спокойна, малыш лежал на кровати и едва дышал. Почти незаметно под одеялом, которым я его укутала. Бедняга пропотел насквозь, его переодевать надо, а во что? — Он… — Жив. Выздоравливает. У него был кризис, — спокойно ответила я. Яра осела у двери, словно тряпичная. Глаза впились в меня остриями ножей. Жив!? Правда!? Выздоравливает?!! Супруг кое-как подхватил несчастную под мышки, поднял и подтащил к кровати. — Яра, Яринька, все в порядке… Рука, протянутая к сыну, явственно дрожала. Но лобик под пальцами был прохладным, только чоень мокрым. И волосенки на голове слиплись от пота. — Его бы переодеть. Есть во что? — Есть! Сейчас найду! Вот и чудненько. Я встала, умудрившись даже не пошатнуться. Эх, мне бы сейчас хоть чашку воды. Но слабости показывать нельзя, я-то знаю. Да и ненадолго это, я быстро прихожу в себя. Яра суетилась вокруг ребенка. Господин Арахо посмотрел на это — и коснулся моей руки. — Госпожа Ветана… спасибо. — А я при чем? Кризис и сам бы начался, просто я это увидела и отослала вас. Иначе ваша супруга тут бы с ума сошла, — с невинным видом пожала я плечами. — Знаете, это очень неприятно выглядит. |