Онлайн книга «Дар смерти»
|
Маг жизни не может отказать человеку в помощи. Но анналы Храма сберегают множество сведений о самых разных людях. Некромант, к примеру, не может лечить, но есть болезни, от которых помогает только некромантия. Маг жизни не может убивать, но может… ускорить ход событий. Например, есть случай, когда маг жизни сводил отеки, а человек умер через несколько дней. Вода ушла, а сердце, вот, не выдержало. Маг формально невиновен, а человека нет. Не предупредил? Бывает… Или человек пытался омолодиться, а потом… перестарался в бурную ночь с красавицами, и получили парализованное существо. А лечить… Там и у мага жизни уже ничего не получилось. Впрямую вредить маг жизни не может. Но умолчать о последствиях — вполне. Сделать то, о чем его попросили, и не мучиться угрызениями совести. Хотел забавляться с женщинами, сколько пожелаешь? Получи. А последствия на твоей совести. Должен был знать, что столько организм не выдержит. Хочешь жрать в три горла — жри. Но когда лопнешь — не обращайся. Очередная булавка заняла свое место на карте, в Желтом городе. И что ему там делать? Да еще так близко к порту, да с такой силой? Кто-то приплыл на корабле? Что, вообще, важного есть в том районе? Нет, не вспомнить, сейчас не вспомнить. Гентль никогда не любил Желтый город, и вполне взаимно. В свое время его там чуть не убили, а уж лупили и вовсе каждый день. Но сам он ножки бить и не пойдет, на то другие есть. Главное, круг определен. Осталось выяснить, кто, что и где. * * * Я медленно отвалилась от стола, почти сползая на пол. Фууу… Ребенок на столе уже сел и смотрел на меня большими зелеными глазами. Симпатичный мальчишка, кстати. Волосы темные, глаза зеленые, яркие, мордяха улыбчивая и любопытная. — Тетя, а ты кто? — Я Вета. Лекарь. — А я Лим. Я заболел, да? — Нет. Ты поцарапался, и у тебя сильно-сильно потекла кровь. Личико у мальчишки сморщилось. — Помню… мама говорит, что это очень опасно. Если у меня кровь пойдет, то не остановится, а вся-вся вытечет, поэтому мне бегать нельзя, царапаться и раниться — тоже. И я все время настойки пью, а они знаешь, какие гадкие? Я поманила мальчика пальцем. — Лим, а тебе можно доверить секрет? — Да. — Тогда слушай. Ты настойки пей, и никому не говори, но тебе теперь все можно. И заживать на тебе будет, как на всех остальных детях. Зеленые глаза изумленно расширились. — Правда? — Чистая правда. — А маме рассказать нельзя? Я покачала головой. — Никому нельзя, малыш. Год никому нельзя рассказывать… ты знаешь, сколько это — год? — Знаю. Это очень долго. Я невольно улыбнулась. Искорки дара танцевали в моей крови, и я знала — получилось. Все получилось. — Пообещай мне, что год никому не расскажешь. — А потом что? — Про то, что вылечился — говори. А про меня не надо, ладно? — Ладно. А почему? Я задумалась. — Потому что это наш с тобой секрет? Ребенок замотал хитрой мордашкой. — Не-а. Не пойдет. Паршивец! Я сделала самую таинственную рожицу, которую могла. — Если расскажешь раньше, чем через год — болезнь вернется. Услышит, что ты ее зовешь, и придет обратно, понимаешь? Я ее прогнала, но она рядом с тобой была всю жизнь, а без тебя пока еще недолго. Так что молчи. Год — молчи, а лучше — больше. Вот теперь проняло. Мальчишка ожесточенно закивал. — Обещаю. Буду молчать. Я протянула каменно-тяжелую руку, потрепала его по хохолку. — Умничка. Пошли, обрадуем твою маму? — Пошли! * * * Линда уже успела влить в маму такое количество настойки пиона, что мне страшно стало. Она же на крепчайших винных выморозках и выгонках! И успокаивающий эффект там, в основном, не от пиона. Наше явление с малышом произвело фурор. Дамы вскочили почти одновременно — и так же одновременно приземлились попами на скамейки. Сначала мать мальчика, а потом, вслед за ней, и Линда. А поди-ка, удержи эту даму… Даму. Темного крабом! Что ж мне так не везет-то?! роскошное платье, хоть и изгвазданное кровью, драгоценности, да такие, что на один перстень с рубином год можно нашу лечебницу содержать, и… герб? Кому принадлежат две черных свившихся змеи на алом фоне? Вета, ты же знаешь геральдику, тебя этому учили, как и всех дворян… о нет! Змеи — герб семейства Моринар. Остальные на них не покушаются уже который век, а Моринары обожают этих тварей и ляпают на гербы во всех видах и разновидностях. — Госпожа… — вежливо обратилась я. — Ваш сын. — Лим! Женщина протянула руки, и мальчишка крепко обнял ее. — Мам, ты чего? Я живой! И все хорошо… Дама всхлипнула, и крепко, но крайне осторожно, видимо, сказалась многолетняя практика, обняла сына. Я бы с радостью сказала ей, что опасаться больше нечего, но… Молчание — золото. А в моем случае, молчание — жизнь. — Кровь мы остановили. Просто будьте впредь осторожнее, госпожа, — мягко произнесла я. — простите, что пришлось быть грубоватой, но у меня не было выбора. Женщина взмахнула рукой. — Все в порядке. Госпожа… — Ветана. Я здесь работаю лекаркой. — Герцогиня Линетт Моринар. Мой сын Алемико. — Можно — Лим, — тут же встрял мальчик. Я улыбнулась и потрепала его по волосам. — Тебе бы искупаться… Вот на этой ноте в помещение и ввалилась куча народа во главе с уже знакомым мне господином Алонсо Моринаром, канцлером. — Линетт! Лим! — До-ро-гой! Герцогиня протянула руки к мужу, предусмотрительно не пытаясь встать. Я уже заметила почти пустую бутылку из-под настойки пиона. Линда проворно убрала ее за спину и виновато улыбнулась мне, мол, бывает? Дело житейское? Бывает, конечно. Только в бутылочке было треть кварты [16]. |