Онлайн книга «Человек с топором»
|
— Чутью? — Да пошел ты, я ж не волк и не собака! И не Таргитай. Я — ученый, а ученый доверяет только фактам. Просто у меня бывали озарения, но и эти озарения — лишь результат огромного кропотливого труда… Мрак скривился, перебил: — Ты хоть о чем? Олег открыл рот, посмотрел непонимающе, засмеялся. Мрак уловил неловкость в голосе, Олег пояснил: — Однажды у меня было видение грядущей катастрофы. Ядерной! Поверишь ли, еще в девятом веке. Из каких фактов могло такое сложиться, ведь в те века даже о зачатках науки не подозревали, а я видел вот этот телескоп, изуродованный ядерным взрывом!… И — мутантов, мутантов, умирающую бесплодную землю, радиоактивные бури, чудовищных насекомых… И все это было связано с двумя столкнувшимися волнами непримиримых религий: ислама и католицизма. Мрак вскинул брови: — Католицизма?… Ах да, он тогда был молод и романтичен, я ж сам как-то в первом же крестовом походе… гм… — По моим видениям выходило, что эти две религии, столкнувшись на просторах, где ныне Россия, вступят в вечную ожесточенную войну. Войну на истребление. Потом ядерная зима, ядерное лето… И — конец не только цивилизациям, но и вообще человечеству. Тогда я задумал создать третью силу как раз там, где они через триста-четыреста лет должны столкнуться!… Создал Киевскую Русь, укрепил, расширил… А когда началась экспансия ислама с Востока, а католицизма с Запада, именно Русь послужила буфером. Если честно, чуть-чуть было ее не стерли в порошок. Уже от нее остался только клочок… но за несколько столетии, что она продержалась, истекая кровью, за это время ислам потерял атакующую силу, католицизм убедился, что напрасно ломает зубы, каждый отступил и принялся покорять более слабых соседей, а вот Русь… Мрак заново оглядел исполинскую конструкцию радиотелескопа. Она казалась ажурной, воздушной, почти растворялась на фоне чистого синего неба, но Мрак мог бы с точностью сказать, сколько сотен тысяч тонн высокопрочного металла ушло на сам телескоп, сколько вбито в гору для придания устойчивости. — М-да, — протянул он. — Не хотел бы увидеть это… опаленное взрывом. Взлетели плечо в плечо, Мрак уверенно держался рядом. Экономя энергию, он не создавал силового пузыря… да и не умел, и встречный ветер бешено трепал его черные, как космос, волосы. Как две ракеты, пронеслись сквозь белесую мглу облаков, там маленькое яркое солнце, нещадный блеск, а внизу то заснеженные поля, то кора старого дерева, то половцы перегоняют дань, полученную от хазар, — два миллиона овец… Мрак несся, как истребитель, красивый и обтекаемый, Олег полюбовался, приблизился так, чтобы силовой пузырь накрыл и Мрака, прокричал: — Нехватка энергии — понятно… но как ни странно, наш основной барьер — вот это! Помнишь, дети видят в облаках сказочные замки, драконов, страшные головы, снежные горы и всякое разное… Взрослея, мы видим только облака. А вот в космосе мы все еще дети. — Мы ж еще не в космосе! — Тем более. Еще не вышли в космос, а уже глючим. — Это ты глючишь. — А ты? — А у меня просто… просто разыгрывается творческое воображение! Олег взглянул вверх, вздрогнул, сказал торопливо: — Только сейчас кое-что проясняется насчет Таргитая… — Что? — Как он стал богом, почему стал… — Ну-ну! — Он ничего не страшился, помнишь?… Потому мог без страха посмотреть на всё. Это первое, хоть и не самое важное. Или второе, как хочешь. Он всегда на весь мир смотрел, как мы считали, по-дурацки: мол, все на свете — это одно целое, и даже камни имеют душу, а мы, люди, со всем живым и неживым в родстве. Это он тогда по-дурацки пытался сообщить нам свое интуитивное понимание мира, его атомарную структуру, все существующие взаимосвязи между элементами. А тут, Мрак, главное — увидеть! Точнее, увидеть — и не испугаться. — Почувствовать, — сказал Мрак. Видя, что Олег сразу не понял, повторил с нажимом: — Ты же сам говорил: почувствовать — и не испугаться. Если только понять, то это остаться в сторонке, откуда будешь смотреть на мир, как на фотографию. А вот почувствовать… мы все-таки почувствовали, верно? — Кое-кто, — ответил Олег. — Кое-что. Немножко. Краешком. Некоторое время неслись молча, потом Мрак указал вниз. По движению его руки даже снизились, в подробностях рассмотрели поле космодрома и крохотную космическую ракету. Олег сказал грустно: — А ведь уверены, что на ракетах полетят и на планеты, и к звездам… — А почему нет? — насторожился Мрак. — Только ракеты будут, понятно, помощнее. — Когда освоили верховую езду, — ответил Олег, — то на Луну поднимались на крылатых конях. Македонский запряг орлов, Эдгар По отправил туда Ганса Пфаля на воздушном шаре… это тогда была самая что ни есть новинка, а Жюль Верн отправил на Луну людей в пушечном снаряде… А сейчас всеобщее помешательство на ракетах. Я еще понимаю — до Луны или Марса! Но даже до дальних планет уже будет туго, а за пределы Солнечной никакие ракеты не годятся… Мрак, не отвечая, пристально рассматривал проплывающее далеко внизу зеленое море. Олег увидел, как челюсти Мрака вдруг сжались. Взгляд коричневых глаз остановился на чем-то невидимом отсюда, но если Мрак увидел, то стыдно не увидеть ему, продвинутому в постижении себя мудрецу. Он перешел на телескопическое зрение и успел увидеть, как в том месте, куда вперил взгляд Мрак, рухнул в стремительном прыжке и вытянул лапы огромный молодой тигр. Устрашенная лань с беззвучным криком: «Спасите, напали!», умчалась, еще не веря в чудесное спасение. — Как ты это делаешь? — спросил Олег заинтересованно. — Остронаправленный пучок магнитных лучей?… Сигнал на синапсы зверя?… Мрак сказал раздраженно: — Олег, я — Мрак! Понимаешь? Олег подумал, еще подумал, признался честно: — Не понимаю. — Но хоть то, что я — Мрак, еще помнишь? — Да вроде… — Так на фига мне это знать, каким кривым словом это обзовут? Я увидел красивую дуру, за которой гонится этот мордоворот… ну и захотел помочь. Ей, не ему, дурень! Это же понятно. Все равно что спасти оленью Ирму. А как это удалось, мне по фигу. Но я знаю, что когда сделаю это усилие, то будет вот это, а когда сделаю вот так, то случится… Олег попросил: — Только ты с этим поосторожнее, Эдисон. — Почему Эдисон? — Тот тоже был только практик. Теории не признавал. |