Книга От мести до любви, страница 2 – Линн Грэхем

Старик рассмеялся.

— Dio grazia [3] ... ты не трус!

— Зачем вам причинять мне вред?

— Что чувствует человек, отказавшийся от всех своих живых родственников?

Красиво очерченный рот Анджело искривился в сардонической усмешке.

— Это уберегло меня от тюрьмы... и, возможно, даже спасло от смерти. В истории семьи Занетти было много преждевременных смертей и сомнительных несчастных случаев.

Переварив этот язвительный ответ, дон Кармело одобрительно рассмеялся. После этого он начал задыхаться, и Анджело вскочил со стула, чтобы позвать на помощь, но старик жестом велел ему сесть на место.

— Пожалуйста, расскажите мне о моей матери, — попросил Анджело.

Его собеседник цинично посмотрел на него.

— Я хочу, чтобы ты знал, что, когда твоя мать покидала Сардинию, у нее были деньги. Моя покойная жена оставила ей достаточно средств. Главная беда твоей матери заключалась в том, что она совсем не разбиралась в мужчинах. Анджело напрягся. — Я предупреждал, что тебе это не понравится, — усмехнулся Кармело Занетти. — Разумеется, тут не обошлось без мужчины. После того, как твоего отца посадили в тюрьму, она познакомилась на пляже с англичанином. Почему, ты думаешь, она отправилась в Лондон, хотя ни слова не знала по-английски? Ее новый дружок обещал Фьорелле жениться на ней, когда она будет свободна. Приехав в Англию, она изменила фамилию и подала на развод.

— Как вы об этом узнали?

— У меня есть пара писем, которые написал ей ее бойфренд. Он понятия не имел, кем были ее родственники. Когда она обосновалась в Англии, он предложил ей позаботиться о ее деньгах. Он позаботился о них так хорошо, что она больше никогда их не увидела. Он обчистил ее до нитки, а затем, как я понял, сказал ей, что все потерял, играя на бирже.

Анджело сидел, не шелохнувшись, но его глаза сверкали подобно черным бриллиантам.

— Есть что-то еще?

— Он бросил ее, когда она ждала от него ребенка. Тогда же она узнала, что он уже был женат.

Ошеломленный этим открытием, Анджело стиснул зубы.

— Я понятия не имел.

— Фьорелла потеряла ребенка, и это навсегда подорвало ее здоровье.

— Вы знали обо всем этом... но даже не предложили ей помочь? — укоризненно произнес Анджело.

Эта холодная отчужденность в конечном итоге стоила его матери жизни.

— Она могла бы в любое время попросить меня о помощи, но не сделала этого. Я буду с тобой откровенен. Фьорелла стала для нас помехой. Джино освободили из тюрьмы после апелляции. Он захотел вернуть тебя, своего сына, и отомстить неверной жене. Местонахождение твоей матери должно было оставаться в тайне, чтобы он не причинил вреда ей и тебе. Таким образом, наше молчание спасло вас обоих.

— Но мы продолжали голодать, — неумолимо произнес Анджело.

— Ты выжил...

— Но она не выжила, — отрезал он.

Дон Кармело не выказал никаких признаков сожаления.

— Я не их тех, кто прощает. Фьорелла опозорила нашу семью, но обиднее всего было то, что она решила держать своего сына подальше от меня. Незадолго перед смертью она стала религиозной и еще больше отдалилась от нас.

— Как вы об этом узнали, если больше никогда ее не видели?

Старик поморщился.

— Фьорелла позвонила мне, когда ее здоровье начало ухудшаться. Она была обеспокоена тем, что будет с тобой, но попросила меня уважать ее волю и не забирать тебя после ее смерти.

Анджело видел, что дон Кармело устал и их встреча подходит к концу.

— Я благодарен вам за вашу искренность. Не могли бы вы назвать имя человека, который обокрал мою мать?

— Его звали Дональд Гамильтон. — Взяв с кровати большой конверт, старик протянул ему. — Здесь письма. Возьми их.

— Что с ним произошло?

— Ничего.

— Ничего? — спросил Анджело. — Моя мать умерла, когда мне было семь лет.

— А сейчас ты стоишь передо мной и гордишься тем, что не принадлежишь ни к Занетти, ни к Сорелло. Если ты не признаешь свое родство с нами, тогда для чего тебе знать имя любовника твоей матери? — парировал Дон Кармело.

Анджело небрежно пожал плечами.

— Не наделай глупостей, Анджело.

Молодой человек рассмеялся.

— Не могу поверить, что это говорите мне вы.

— Кому, как не мне, это лучше сделать. Последние десять лет я провел в ссылке. За мной по всему миру следовали стражи правопорядка и мои враги. Но мое время подходит к концу, — задумчиво произнес Кармело Занетти. — Ты самый близкий родственник, оставшийся у меня, и я оберегал тебя все эти годы.

— Только я что-то этого не заметил, — возразил Анджело.

— Мы умнее, чем ты думаешь. Возможно, в глубине души ты понял, что у тебя с нами больше общего, чем тебе хочется признавать.

Анджело гордо поднял голову и надменно произнес:

— Я так не думаю.

Держа в руках корзину с цветами, Гвенна погналась по грязной улочке за двумя маленькими мальчиками. Возбужденные рычащими звуками, которые она издавала, изображая медведя, Фредди и Джейк визжали и смеялись. Вместе с ее собакой Пиглетом, маленькой толстой дворняжкой, бегущей за ними по пятам с громким лаем, они представляли собой шумное трио. Вдруг этот шум прорезал настойчивый звонок ее мобильного телефона. Гвенна остановилась, замолчала и неохотно достала мобильник из кармана.

— Готов поспорить, это опять злая ведьма, — мрачно произнес Фредди.

— Шшш... — с тревогой произнесла Гвенна.

— Я слышал, как мама сказала папе, что ты не найдешь себе мужа, пока рядом будет злая ведьма. Тебе нужен муж? — серьезно спросил Джейк.

— Конечно, нужен, чтобы менять лампочки... и завести детей, — сказал Фредди своему младшему брату с чувством превосходства.

— Я слышу детские голоса? — возмутилась Ева Гамильтон. — Ты позволила Джойс Миллер подкинуть тебе этих ужасных детей?

Умоляюще посмотрев на близнецов, Гвенна приложила палец к губам и проигнорировала вопрос своей мачехи.

— Я присоединюсь к вам меньше чем через час.

— Ты в курсе, сколько всего еще осталось сделать?

— Я думала, что поставщики провизии...

— Я говорю об уборке, — язвительно произнесла Ева.

Гвенна поморщилась. Кажется, она всю неделю трудилась не покладая рук. Несмотря на то что, работая в садовом питомнике, она привыкла к физическим нагрузкам, у нее болела спина.

— Я что-нибудь пропустила?

— Мебель снова запылилась и цветы в гостиной поникли, — укоризненно произнесла Ева. — Я хочу, чтобы к завтрашнему дню везде был идеальный порядок, так что сегодня вечером тебе придется об этом позаботиться.