Книга Последнее дело молодого киллера [= Лицензия для Робин Гуда], страница 76 – Лариса Соболева

– А в моем случае как может быть?

– Один из вариантов: для того чтобы провернуть такую аферу, я беру в соучастники банкира и отстегиваю ему от суммы, скажем, десять процентов. С миллиона это сто тысяч. Мало найдется людей, способных отказаться от таких денег, упавших с неба, особенно в валюте. Из процентной суммы банкир платит кое-кому из налоговой, этот кое-кто закрывает глаза там, где надо закрыть… Как показывает практика, такое возможно.

– Фью! – присвистнул он. – Так ведь это коррупцией называется. Оля! Ты же мне подсказала… Я теперь знаю, как перехватил деньги Фисун.

– С тебя двойная такса.

– Подожди. А что насчет тузов? Аль откажешь мне в помощи, государыня рыбка?

– Не откажу. Я дала задание разузнать.

– Кому? – шутливо насторожился он. Мол, ревную.

– Своих осведомителей не выдам даже под страхом видеть тебя каждый день. Кстати, это уже третья услуга, стало быть, такса тройная. Смотри, Ипсиланти, останься в живых, чтобы расплатиться со мной.

Дверь распахнулась, на пороге стоял…

– Те же и Краснов, – прокомментировал Ипсиланти.

А тот хитро улыбался.

– Я как знал, где тебя искать. – Вот, все уже знают, где ты, – с легким упреком сказала Георгу Ольга и неприветливо улыбнулась Краснову. – Поражаюсь, Валерий Павлович, вашей уникальной осведомленности. И такту.

– Оля, я обязан знать все, – сказал Краснов игриво.

– Все обязано было знать только советское КГБ, – парировала она его же тоном. – Георг Маркович, у вас тоже все?

С загадочной улыбкой Георг смотрел на Ольгу, подперев щеку ладонью. Ну, любят мужики строптивость, любят… Видя, что Ипсиланти не спешит уйти после последней Ольгиной фразы, Краснов внес уточнение:

– Тебя выгоняют.

– Только после вас, – указал ему Георг прямо на дверь.

– Ну да, ну да… – многозначительно покивал Краснов, уходя.

– Ипсиланти, я тебя убью, – процедила Ольга. – Теперь от сплетен не отмоюсь.

– Убьешь? Не получишь должок. – Он встал, но не ушел, а наклонился к ней, затем очень искренно добавил: – Оля, я тебя жду сегодня у себя. Если задержусь…

– Ты чуть-чуть забыл: я немножко замужем.

– Оля, ты придешь? – как будто не слышал Георг.

– Нет.

– До вечера.

Краснов прохаживался по коридору, как в парке отдыха, будто у него забот нет. Ипсиланти подошел к нему и без обиняков спросил:

– Какой черт тебя принес, Валера?

– Извини, черт этот – наш глубокоуважаемый. Я тебя как друга прошу уважить черта… Тьфу ты! С утра поминать рогатого не к добру, а он так и лезет на язык.

– Ладно, идем. Учти, порадовать мне его нечем.

После столь впечатляющих открытий – кругом стукачи, взяточники – Ипсиланти намерен был работать как Штирлиц в стане врага. Мало того что он задался целью ликвидировать осиное гнездо, надо сделать так, чтобы ни одна оса не улетела.

– Вот его и не порадуешь, – проворчал Краснов. – Георг, я не вправе вмешиваться, но ты компрометируешь прекрасную женщину. Опять, да?

– Во-первых, на работе Оля не прекрасная женщина, а следователь. Во-вторых, мне нужна была консультация. В-третьих, не твое дело.

Ипсиланти постарался, чтобы «в-третьих» прозвучало не грубо, поэтому Краснов не обиделся. Тем не менее выдать порцию упрека – дело святое, а заодно и воззвать к совести.

– Только враг тебе скажет: продолжай в том же духе. Ольга любила тебя, ты не использовал этот шанс, чего ж ты еще от нее хочешь?

– Если бы я знал?.. – вздохнул Ипсиланти.

У кабинета начальства он сделал красноречивый жест: прошу вас, я на вторых ролях, посему и зайду вторым.

* * *

Психолога привезли в дом покойной бабушки Герасима, предварительно завязав женщине глаза. Она была напугана, ей дали валерьянки, и Дар приступил к допросу:

– Вы помните этого мальчика?

– Я ничего не помню, – всхлипывала она. – Оставьте меня в покое. Предупреждаю: мой муж поднимет весь город, вам не поздоровится…

– К вам приводила его Людмила Летова, – пропустил мимо ушей угрозы Дар.

– Да мало ли кто и кого ко мне приводил! Я не обязана всех помнить!

Юля, стоявшая у стены и курившая сигарету, со свойственным ей спокойствием поставила оценку:

– Тогда вы плохой психолог, то есть шарлатанка. Хороший психолог обязательно запомнил бы мальчика, который пережил редкую трагедию.

– Какую трагедию? – простонала женщина, откинув назад голову. – Я не понимаю, в чем дело. Эта Летова считает, что я неправильно работала с ребенком? У нее есть претензии? Что вы хотите от меня услышать?

Действительно, может, и надо поставить вопрос ребром? Дар собирался именно так и поступить. Но сначала психолог должна вспомнить Тимофея, который сидел сейчас на венском стуле и читал книжку, взяв ее с этажерки, – ему эта тетя неинтересна.

– Тимофея привела к вам Летова, – терпеливо напоминал Дар. – Она рассказала, что мальчик кричит во сне и утверждает, будто его родителей убили. А родители на самом деле умерли только по официальным данным. Ну?

Психолог посмотрела более внимательно на Тимофея, по ее лицу стало понятно, что она вспомнила его.

– Как его фамилия?

– Свищев, – ответил Дар. – Вы посоветовали Людмиле оставить Тиму в покое…

– Я знаю, что советовала. Дальше что?

– Кому вы говорили о Тимофее и Людмиле?

– А что, это так важно? – вдруг заговорила женщина нормальным голосом, а не со стонами и слезами.

– Это очень важно, – кивнул Дар.

И более ни слова, хотя она ждала от него разъяснений. Но в свое время Осокину приходилось и допросами заниматься, и он прекрасно знал, как неосторожно брошенная фраза ориентирует человека. Он замыкается или находит способ увильнуть от прямого ответа. Нет, лучше не договаривать.

– А нельзя было в поликлинике спросить? – несколько успокоилась психолог. – Зачем устраивать этот трюк?

– Не отвлекайтесь. Ответьте, кому вы говорили?

– Я так сразу и не…

– Вспоминайте, мы подождем, – подала голос Юля.

Потекло время. Для женщины напряженное, ибо следовало отмотать его назад, а в такой ситуации это трудно. Для Дара и Юльки тягучее, наполненное нетерпением, потому что, выяснив имя, нужно придумать дальнейший план, для чего тоже нужно время. Тимкино внимание сфокусировалось на книге, наступила пауза познания, к счастью, он не теряет время, как зачастую теряют взрослые.

Но вот черты лица женщины шевельнулись, Дар понял: она вспомнила.