Онлайн книга «Вавилон-Берлин»
|
– Они ничего не скажут. Положитесь на это. – Хорошо. Тогда теперь нам надо привести здесь все в порядок. Со временем здесь возобновится обычная работа. Рат кивнул. Марлоу сделал знак китайцу. Лян сцепил цистерны и опять залез в локомотив. Поезд медленно тронулся. Он уехал так же, как и прибыл. Как поезд-призрак. 35 Пивная «Мокрый треугольник» полностью оправдывала свое название. Небольшой зал имел действительно треугольную форму, как и вся втиснувшаяся между двумя домами казарменного типа крошечная постройка. Она была так мала, что из-за минимального расстояния между кухней и залом клиенты здесь обслуживались мгновенно. Были у пивной и другие преимущества: цены здесь были гуманные, а скромные габариты не оставляли места для драк. Кроме того, Рат при необходимости мог вернуться отсюда домой даже ползком. В зале помещалось всего четыре столика, но Гереону это было безразлично. Он все равно в основном сидел за стойкой. Как и сейчас. – Георг, еще по кружке пива и мерзавчику! – Значит, две кружки пива и два мерзавчика? – переспросил хозяин пивной. – Да. – А мне ничего? – Тогда три. Со дня пальбы на вокзале Остбанхоф прошло три-четыре недели. Была середина июня. Лето в городе вступило в свои права, но в «Мокром треугольнике» стояла приятная прохлада. Хозяин поставил на стойку два пива и два корна. Рат поднял бокал со шнапсом. – Будь здоров, господин секретарь по уголовным делам! За твое повышение! – Плевать на мое повышение, – отмахнулся Рейнгольд Грэф. Эта тема была ему явно неприятна. Весь «замок» говорил об этом: в двадцать три года уже секретарь по уголовным делам! И это в период запрета на продвижение по службе! – Выпьем за жизнь! Они опрокинули крепкий корн. Происшедшее на вокзале Остбанхоф странным образом сплотило их, хотя они никогда об этом не говорили. Тем чаще они встречались и пили. В основном в «Мокром треугольнике». – Ты слышал? Будда хочет поместить дело «Зеленский/Фалин» в разряд «висяков», – сказал Гереон. *** Грэф молча выпил свое пиво. – Шарли меня сегодня опять допекала, – сказал он через некоторое время. – Она снова хотела знать, почему ты встречаешься со мной? Рейнгольд кивнул. – И что ты ей сказал? – поинтересовался его коллега. Грэф ухмыльнулся. – Как всегда. Что причиной всему твои неотразимые глаза. Рат рассмеялся. Хотя ему вообще-то было не до этого, когда он думал о Шарлотте. После неудавшейся операции на вокзале Остбанхоф их отношения опять заметно остыли. Слишком многое казалось ей странным. И это было неудивительно. Она знала всю правду и должна была обратить внимание на некоторые неувязки во всей той истории, которую начальник полиции распространил об операции. Но Гереон Рат об этом молчал, как и секретарь по уголовным делам Грэф. Они часто говорили о Шарли, и это значило, что на самом деле говорили о случившемся на вокзале Остбанхоф. И об их молчании. Цёргибель понимал, как покупают молчание. Свежеиспеченный секретарь по уголовным делам Рейнгольд Грэф чувствовал себя не в своей тарелке. Как и Рат. Он так и не получил повышения. Но как много было полицейских, которые в их положении чувствовали себя вполне комфортно? Было уже поздно, когда «Мокрый треугольник» закрылся. Раскаленные каменные стены домов и асфальт все еще отражали накопленное за день тепло. Рату нужно было только пересечь площадь Вассерторплац, и он был бы уже дома. Он не чувствовал себя по-настоящему пьяным, хотя счет при этом был довольно внушительным. Когда комиссар прошел в задний двор на Луизенуфер, света в окнах уже нигде не было. К этому он уже привык: здесь рано ложились спать. На окнах квартиры коменданта штор не было. Шеффнеры выехали. Германну, потерявшему трудоспособность в результате травмы правой кисти, прусское государство назначило щедрую пенсию по инвалидности, и Леннартц, новый комендант, занимался теперь ремонтом его квартиры. Полицейскую пломбу на квартире в мансарде заднего дома уже давно сняли, но она все еще не была сдана в аренду новым жильцам. Фрау Штайнрюк, она же Сорокина, оплатила аренду за полгода вперед. Однажды вечером Рат увидел Илью Тречкова, спешащего через двор. Он хотел догнать русского и выбежал из квартиры, но когда оказался на улице, Тречков исчез. Это произошло еще неделю или две тому назад. Гереон вспомнил об этом, когда хотел открыть дверь квартиры и услышал наверху какой-то шум. Это не могли быть Либиги – коммунисты рано ложились спать. Недолго думая полицейский осторожно стал подниматься по лестнице. Он не ошибся. В мансардной квартире кто-то был. Через дверную щель на лестницу падал свет. Комиссар услышал тихие шаги. Может быть, опять пришел Тречков, чтобы немного прибраться? Было уже за полночь. Рат постучал в дверь. Прошло немного времени, и дверь, наконец, чуть приоткрылась. Гереон увидел лицо красивой женщины. Это была Светлана Сорокина. За это время она опять превратилась в брюнетку. – Добрый вечер, – сказал Рат. – Я увидел, что у вас еще горит свет и… – И?.. – Мы еще не знакомы. – Комиссар протянул руку через дверную щель. – Леннартц, Петер Леннартц. Я ваш новый комендант. – Ингеборга Штайнрюк. – Я не займу у вас и двух минут, фройляйн Штайнрюк. – В такое время? – Мне срочно нужны несколько подписей. Я никак не мог застать вас, когда я… – Я была в отъезде. Графиня, казалось, была насторожена, но все же открыла дверь. Рат вошел. Квартира не изменилась со дня его последнего визита. – Итак, господин Леннартц, покажите мне, пожалуйста, бумаги, которые я должна подписать, и закончим на этом. Я очень устала. В свете электрической лампы Гереон увидел, как она была красива. Он был почти сражен. – Я вам солгал, – признался он. – Я в такой же степени Леннартц, как вы – Штайнрюк. Меня зовут Гереон Рат, и я работаю в криминальной полиции, графиня Сорокина. – Мне знакомо ваше имя. – Голос Светланы звучал жестко. – Вы тот самый полицейский, который отдал распоряжение о моем розыске. Чего вы хотите? Арестовать меня? – Поговорить с вами. Я… Полицейский запнулся, потому что увидел направленное на него дуло пистолета. – Не пугайтесь. Я вас не выдам, – сказал он. – Уберите эту штуковину. – Почему я должна вам верить? – Потому что я вам уже пару раз помог. – Не знаю, когда это было. Поднимите, пожалуйста, руки вверх. И никаких фокусов. Я опытный стрелок. |