Книга Ландыши, приносящие смерть, страница 5 – Марина Капранова

Арина, спокойно наблюдавшая за действиями женщины, присела на краешек стула, готовясь отвечать на вопросы библиотекаря.

Когда формальности были закончены и Арина получила стопку новеньких учебников, Анна Андреевна, хитро прищурив глаза, поинтересовалась:

— А что вы знаете о Танеевой Анне Александровне?

Арина вскинула голову, немного опешила и уточнила:

— Вы хотели сказать, о Вырубовой Анне Александровне, в девичестве Танеевой? — и, примостив учебники на краешек письменного стола, с любопытством посмотрела на женщину.

— Именно это я и хотела сказать.

Девушке показалось, что библиотекарь усмехнулась, и она подумала: «Проверяет, насколько хорошо я знаю в истории период царствования Николая Второго. Ну что же, получи».

И вслух произнесла:

— Я читала мемуары Танеевой-Вырубовой «Страницы моей жизни», где Анна Александровна пишет о себе, о Григории Ефимовиче Распутине и царской семье.

— И вы склонны доверять этим мемуарам? — Танеева словно проверяла свою собеседницу на личное отношение к данному эпосу.

— А у вас есть, какие-то сомнения в их правдивости? — вопросом на вопрос ответила Арина.

В библиотеку вбежали две девочки, ученицы начальных классов. Вежливо поздоровались и прилипли, подталкивая друг друга, к столу Анны Андреевны. Танеева губами улыбнулась девочкам, но девушке на миг показалось, что глаза у неё оставались холодными, словно в них поселились осколки льда, и обратилась к Арине:

— А знаете что, приходите, сегодня вечерком ко мне домой, этак часикам к семи, чайку попьём и побеседуем. Я живу в Девятом Переулке, сразу за недостроенным домом.

Девушка остолбенела, у неё побежали в глазах разноцветные точки, и молниеносно пронеслось в голове: «Это же дом тёти Тани. Так вот кто его купил».

А вслух она постаралась как можно спокойнее ответить:

— Хорошо. Я зайду.

Прикрыв за собой дверь, Арина постояла, приходя в себя. В коридоре было пустынно, только Ксения Алексеевна завернула за угол коридора, направляясь к школьной лестнице. Из-за двери библиотеки до неё донёсся недовольный голос Танеевой:

— Вы разве не видите, что взрослые разговаривают? Надо было дождаться за дверью, пока я закончу беседовать с учительницей.

— Извините, — тихо произнесла одна девочка, — нам просто срочно надо взять стихи Сергея Михалкова.

— Срочно, срочно… А перемена вам на что? — не унималась Танеева.

Но Арина уже направилась в свой кабинет и продолжения разговора не услышала. В расписание ей сегодня уроки не поставили, и она целый день провела в кабинете истории, готовясь к завтрашнему дню.

Ближе к обеду в кабинет заглянула Ксения Алексеевна с черновиком расписания и мобильным телефоном в руках. Арину устраивало в расписании абсолютно всё. Завуч познакомила девушку с учебным планом, и они обсудили программы по истории. На столе завибрировал телефон заместителя, полилась песня:

«Надо же, какой интересный вкус у этого зама, — подумала Арина, невольно скосив глаза на телефон. — Моя мама очень любит эту песню своей молодости».

На экране телефона высветилось название контакта «Мамка». Ксения быстро взяла в руки телефон и, увидев удивление в глазах Арины, которое та не смогла скрыть, раздражённо ответила. Мобильник был поставлен на максимальный звук, и Арине показался знакомым голос в телефоне девушки. Ксения отстранила от уха трубку, убавила звук и продолжила разговор.

Уже уходя, в дверях, Ксения Алексеевна внимательно посмотрела на бледную девушку и посоветовала:

— В учительской, на первом этаже, есть чайник, можно горячего кофейку попить, взбодриться.

Арина поблагодарила зама, прошлась по пустому кабинету, и решила спуститься на первый этаж. Дверь в учительскую была приоткрыта, и она услышала голоса. Нет, она не хотела подслушивать под дверью разговор. Но, услышав, что речь идёт о ней, не смогла удержаться, остановилась и прислушалась.

— А историчка ничего так, смазливая, — неприятным для девушки голосом проговорил Игорь Андреевич, физрук.

Арина подумала: «И это его назвала Нюра воспитанным?»

Зоя Карловна откликнулась:

— Учительнице не обязательно быть смазливой, надо, чтобы в голове что-то было. Детям государственную итоговую аттестацию сдавать. Чему она может научить, сразу после университета?

Владимир Иванович заступился:

— Зоя Карловна, вспомни, какие мы с тобой приехали. И ничего, шестнадцать лет на одном месте трудимся.

— А мне другое обстоятельство интересно: наша Танеева уже успела заинтриговать её своей фамилией?

Арина заглянула в приоткрытую дверь и увидела говорящую Лилию Николаевну.

Литераторше с сарказмом ответила Зоя Карловна:

— Конечно. Ну, если новенькая совсем не профан, то должна была клюнуть на…

Звонкой трелью разлился звонок, Арина вздрогнула. Двери классов распахивались, и в коридор высыпала ребятня, шумя и громко переговариваясь. Девушка резче, чем хотела, открыла дверь и почти вбежала в учительскую, так и не услышав, на что она должна была клюнуть.

Педагоги, молча, одновременно посмотрели на неё, но не проронили, ни слова.

Владимир Иванович, стоявший спиной к окну, хмыкнул и прошёл к столу.

Следом за Ариной торопливо вошла Ольга Семёновна, держа под мышкой журнал, и прямо с порога начала возмущаться:

— Этот Карпов скоро сведёт меня с ума. Он такие каверзные вопросы задаёт на уроке, что вгоняет в краску всех девочек класса.

Владимир Иванович поморщился и нехотя произнёс:

— Да полноте вам, Ольга Семёновна, каждый день одно и то же. Вызывайте отца, он быстро его мысли в нужное русло направит.

Арина пока не знала, кто такой Карпов, поэтому возмущения Ольги Семёновны ей были неинтересны. Она прошла к столику с электрическим чайником и изучающим взглядом окинула содержимое стола.

Зоя Карловна, со своего места внимательно наблюдавшая за действиями девушки, произнесла:

— У нас, милочка, каждый свою кружку приносит из дома. А также чай, кофе, что вы там предпочитаете, — последние слова математичка небрежно выделила интонацией.

— Какао, — дурашливо добавил Владимир Иванович, разглядывая бледную девушку, но его шутку никто не поддержал.

Арина вдруг почувствовала какую-то неловкость и ненужность. Словно она оказалась в неподходящий момент в неподходящем месте. Ей вдруг жутко захотелось вернуться в свою городскую квартиру, в любимое просиженное кресло и, закутавшись в старый, потёртый клетчатый плед, перечитывать знакомые, любимые книги. Девушка даже словно со стороны увидела себя в домашнем кресле, но подавила желание выскочить из учительской и, подняв одну бровку, пристально посмотрела на математичку.