Книга "Ничего особенного", - сказал кот, страница 58 – Майкл Суэнвик

– Кому достанется почетное право? – осведомился Даргер.

– Естественно, леди, – ответил с полупоклоном Довесок.

Тауни сделала реверанс и, откинув потайной замок на дне одного из мешков, выдвинула серебряный слиток. Из второго мешка – второй. Из третьего – третий. Увидев блеск серебра в свете ламп, все трое дружно выдохнули.

– Ловко ты подменил настоящие слитки фальшивыми, – заметила Тауни.

– Нет, тут все искусство состояло в том, чтобы отвлечь внимание, – скромно возразил Даргер. – Даже пробирщик, все три раза видевший, как вы чуть не повалили оборудование, ничего не заподозрил.

– Но объясните мне вот что, – сказала Тауни. – Зачем вам понадобилось подменять слитки до взятия пробы, а не после? Ведь в таком случае вам даже не понадобилось бы делать в середине серебряную пробку. Можно было бы обойтись посеребренным куском свинца.

– Мы имеем дело с очень недоверчивыми людьми. При таком варианте, во-первых, им подтвердили подлинность их слитков, и они видели, что мы после этого не подходили к ним. Слитки лежат в прочном сейфе уважаемого банка, так что никто не видит никаких оснований для тревоги. Для них все тип-топ.

– Но ведь мы на этом не остановимся, верно? – взволнованно поинтересовалась Тауни. – Мне ужасно хочется развести кого-нибудь на черные деньги.

– Не бойся, моя прелесть, – отозвался Довесок, – это лишь начало. Но для нас это все равно что страховой полис. Даже если дело обернется неладно, мы все равно останемся в изрядном выигрыше. – Он налил бренди в три маленькие рюмки и раздал партнерам. – За кого выпьем?

– За мадам-мэра Трежоли, – предложил Даргер.

Они выпили. Потом Тауни спросила:

– Что вы с нею сделали? В профессиональном смысле?

– Она куда умнее, чем, по ее мнению, мы ее считаем, – ответил Довесок. – Но как тебе, без сомнения, известно, самоуверенных умников легче всего обвести вокруг пальца. – Он налил по второй. – За мастера Боунса.

Они выпили.

– А что он? – осведомилась Тауни.

– С ним дело сложнее, – сказал Даргер. – Мягкий вроде бы человек, но под этой мягкостью у него непробиваемая сердцевина. Он в некотором роде даже и не совсем человек уже.

– Может быть, он пробует свое собственное снадобье? – предположил Довесок.

– Ты имеешь в виду экстракт рыбы-шара? Нет. Его мозги работают вполне активно. Но я не уловил в нем ни намека на сопереживание. Подозреваю, что он за столь долгую работу с зомби начал воспринимать себя как одного из них.

Последний тост был, естественно, провозглашен за Пирата Лафитта.

– По-моему, он очень симпатичный, – сказала Тауни. – Или вы со мною не согласны?

– Он жулик и позер, – ответил Даргер, – мерзавец, который выдает себя за джентльмена, делец, манипулирующий законами и требующий признать его честнейшим из своих сограждан. Поэтому он даже нравится мне немного. Я уверен, что с ним можно делать дела. Помяните мое слово: когда завтра эти трое явятся к нам, их притащит именно он.

Некоторое время они говорили о делах. Потом Довесок достал колоду карт. Они играли в юкер, и канасту, и покер, и потому что играли на спички, никто не стал возражать, когда игра превратилась в соревнование по ловкости передергивания колоды или вытряхивания карт из рукава. Особого скандала не случилось, даже когда в одном особо примечательном кону на стол легло сразу одиннадцать тузов.

В конце концов Даргер сказал:

– Обратите внимание на время! Завтра будет непростой день. – И они разошлись по предназначенным для них комнатам.

Той ночью Даргер едва начал засыпать, как дверь, соединяющая его спальню с комнатой Тауни, тихонько открылась и закрылась. Зашуршали простыни, и девушка скользнула к нему в постель. Теплое обнаженное тело Тауни плотно прижалось к нему, а ее рука сомкнулась вокруг самой деликатной его части. Тут он резко пробудился.

– Что это такое ты творишь? – яростным шепотом осведомился он.

Неожиданно Тауни выпустила свою добычу и с силой ударила его в плечо.

– О, тебе легко говорить, – также тихо ответила она. – Мужчинам все легко! Та мерзкая старуха пыталась купить меня. Омерзительный коротышка хотел, чтобы вы позволили ему опоить меня «дурью». И только одному Богу известно, какие намерения были у Пирата Лафитта. Ты, конечно, заметил, что все они обращались к вам. Никто из них даже не подумал спросить моего мнения. – На грудь Даргера закапали горячие слезы. – Всю жизнь у меня были покровители-мужчины; я не могла обойтись без них. Папочка, пока я не сбежала из дому. Мой первый муж, пока его не съел гигантский краб. Потом еще несколько парней и в конце концов, этот подонок Джейк.

– Можешь не переживать. Мы с Довеском никогда не бросали подельников – и не бросим. По этой части у нас безукоризненная репутация.

– Я сама все время повторяю это себе, и днем со мною все в порядке. Но ночью… знаешь, мне еще не приходилось так долго обходиться без мужского тела, которое успокаивает меня лучше всего на свете.

– Да, но ты же понимаешь…

Тауни приподнялась. Даже в комнате, где не было иного света, кроме отблеска луны сквозь окно, было видно, что она восхитительна. Потом она наклонилась, поцеловала Даргера в щеку и прошептала ему на ухо:

– Мне еще не приходилось уговаривать мужчин, но… Прошу тебя…

Даргер считал себя высокоморальным человеком. Но мужчина может, не теряя уважения к себе, противостоять искушению лишь до определенной степени.

Наутро Даргер проснулся в одиночестве. Вспомнив события минувшей ночи, он улыбнулся. Подумал об их подтексте и поморщился. А потом отправился в столовую завтракать.

– Что дальше? – спросила Тауни, после того как они подкрепились цикорным кофе, пончиками-бенье и тонко нарезанным беконом, поджаренным с фруктами.

– Нам следует посеять в мозгах наших покровителей подозрение, что наш доход будет намного больше, чем тот, с которого мы договорились поделиться с ними, – сказал Довесок. – Мы дали им взглянуть на нашу загадочную юную подопечную и позволили предположить, что именно ей принадлежит ключевая роль в нашем предприятии. То есть предложили им загадку, для которой они не смогут придумать решения. Поразмыслив, они придут к единственному выводу: если мы и сможем переиграть каждого из них, то лишь по отдельности. – Он эффектно забросил в рот последний кусочек бенье. – Поэтому они рано или поздно объединятся и потребуют от нас объяснений.

– Мы же тем временем… – сказал Даргер.

– Знаю, знаю. Ухожу в свою унылую комнатушку, раскладываю пасьянсы и читаю духоподъемные книжки, подходящие скромной юной девственнице.

– Ни в коем случае нельзя выходить из роли, – добавил Довесок.

– Это понятно. И все же прошу на следующий раз подобрать для меня образ, который необязательно будет хранить в темноте, словно мешок картошки. Скажем, племянница пленного испанца. Или наследница, привычная к светской жизни. Да хотя бы шлюха!