Книга Кот недовинченный, страница 67 – Анна и Сергей Литвиновы

– Скорее нас с тобой доведут до логического конца, – буркнула Катя. В душе, однако, она невольно соглашалась с племянником: «А, будь что будет! Однова живем!.. К тому же Брасселини так звал меня в Рим…»

– Все будет хорошо, – бархатным голосом проговорил юноша без тени колебаний. – Я тебе обещаю, – и по-взрослому потрепал Катю по плечу.

В аэропорту города Гранады странникам сообщили, что прямого рейса до Рима нет. Им предложили местный рейс компанией «Иберия» до Мадрида, а затем пересадку в испанской столице – и уже оттуда в Вечный город.

– Рейс «Иберии» в Мадрид летит в час дня, – сказала любезная служительница (красивая – у Ленчика аж дыхание захватило), – в Мадриде вам ждать практически не придется, и в шестнадцать ноль-ноль вы уже окажетесь в Риме. Летите?

– Да, если мы будем иметь счастье лететь вместе с вами, – проворковал юноша.

Девушка в красной униформе смерила славянина, столь изысканно изъясняющегося по-английски, оценивающим взглядом и ответствовала с ноткой сожаления:

– Я останусь на земле.

– В таком случае могу я тоже остаться подле вас?

Катя отошла от стойки регистрации, чтоб не мешать кадрежу, и укоризненно глянула на племянника: вот ведь бабник, в Москве у него Машка, в Венеции Юкико захомутал, а теперь к испанке пристает!

Испанка, видимо, сочла, что русский юноша достоин самого серьезного внимания, и кокетливо улыбнулась:

– Так вы же, сеньор, куда-то хотели лететь? У вас, наверное, в Риме дела?

– Я хочу летать только с вами – пусть на земле.

Намек был более чем красноречив, и девушка отыграла назад:

– Сожалею, но у меня здесь есть жених.

– О, я несчастный!.. Тогда дайте свой номер телефона.

– Зачем?

– Я позвоню вам, когда вы расторгнете помолвку со своим женихом.

– С чего вы взяли, – нахмурилась аэропортовая прелестница, – что я расторгну с ним помолвку?

– А вы не сможете забыть меня.

Испанка расхохоталась, закраснелась – однако все ж таки протянула Ленчику визитку, куда вписала от руки номер своего мобильного телефончика и электронной почты. Если правила компании «Иберия» и запрещали кадриться с пассажирами, то сотрудницы, слава богу, их успешно обходили.

Вскоре билеты из Гранады в Рим через Мадрид были выписаны, к красавице подошли другие пассажиры, и Ленчик отлип от стойки.

Кате вдруг стало грустно: везет мужикам, могут приставать к кому захотят, а женщинам приходится смиренно ждать или прибегать к куче различных хитростей, чтобы на них обратили внимание. А тут, как назло, никто ее не замечает, мужчины в дорогой обуви и с элегантными портфелями спешат на свои рейсы, делать бизнес – и даже надоеда Паоло не может из-за Катиного неработающего телефона дозвониться ей из своего Нью-Йорка – или где он там сейчас, в самолете?..

И тогда Катя усадила племянника за столиком кафе, а сама отправилась к телефону-автомату. Надо действительно звякнуть сестре в Москву. Узнать, как дела, а главное, попросить, чтоб та положила денег на мобильник.

Дашка оказалась на работе, ужасно обрадовалась звонку, но начала, естественно, с неизбежных вопросов о своем сыночке: как он? хорошо ли кушает? не устает ли на экскурсиях? (В истинную природу цели и тем более возможные опасности путешествия мама Ленчика, конечно же, не была посвящена.) Катя, как могла, успокоила Дашу: хорошо кушает, хорошо спит и совсем не устает – при этом перед ее глазами всплывали картины, как Ленчик несется по крутому склону на сноуборде или гонит «Турбокорсара» по серпантину со скоростью в сто километров в час.

В Москве, сказала Даша, все осталось как прежде: мороз минус тринадцать, снегу навалило, в метро все мокрой шубой норовят в глаз заехать.

– А чем, Дашутка, ты, помимо работы, занимаешься? – поинтересовалась Катя.

– Налаживаю свою личную жизнь, – с долей кокетства проговорила сестра. – Ой, только ты Лелику ничего не говори!

– Ну и как, наладила?

– Ой, да!.. Не знаю, надолго ли, но он такой классный! Представляешь: двадцать семь лет, чемпион Москвы по регби, ручищи – во!.. Ну, приедешь, я тебе все расскажу…

«На малолеток сестру потянуло, сразу видно, женщине уже за сорок», – подумала про себя Катя, но вслух произносить ничего подобного не стала. Не хватало еще затевать пикировку между Гранадой и Москвой.

– Да, чуть не забыла! – всполошилась Дашка. – Твой Пашка Синичкин звонил. Три раза.

– Что ему надо? – недовольно вопросила Катя, хотя внутри ворохнулась радость.

– Тебя разыскивал. Все спрашивал, когда приедешь.

– Это хорошо. Ты ему, я надеюсь, правильно все рассказала?

– Ну, естественно. Ты в Венеции, отдыхаешь. Одна. Когда вернешься – неизвестно.

– Молодец.

Едва Катя успела попросить сестру положить денег – на телефонные счета Ленчика и свой, как от столика, где сидел племянник, раздался истошный вопль на весь гранадский аэропорт:

– Катя! Скорей сюда!

Гранада, аэропорт. 11.40

Когда Катя подбежала к юноше, тот стоял у барной стойки, запрокинув голову.

– Смотри! – Он указал на висящий над баром телевизионный экран.

По ТВ шла передача из разряда «Родные края: Гранада, Гранада, Гранада моя». Скороговорку диктора за кадром с раскатистым испанским «ррр» разобрать герои не брались, однако видеоряд говорил сам за себя.

Сперва Катя увидела общий план снятого с воздуха монастыря Святой Екатерины, притулившегося к вершине горы. Затем камера показала столь хорошо знакомый им монастырский двор со стоящим внутри «опельком» с ободранной крышей.

– «Турбокорсар»! – аж подпрыгнул на месте Ленчик. – Наш «Турбокорсар»!

Немолодая барменша удивленно глянула на него, и Катя пихнула резвого юношу в бок: что ты привлекаешь к нам внимание! Тем паче обстановка в монастырском дворе, если верить голубому экрану, радикально переменилась по сравнению с той уединенностью, что встретила их вчерашней ночью. По двору в разные стороны бродили полицейские – строгие, в синих мундирах, черных очках. Попадались в кадр и спецназовцы – в касках, с рациями у горла и огромными автоматами. Слава богу, ни крови, ни неподвижных тел нигде не было видно.

Затем план сменился – изменилось и качество пленки. Следующие кадры, как можно было судить по «шумам» на экране и дрожавшему изображению, были сняты с рук обычной любительской камерой. И на записи были они – Катя и Ленчик. Сначала в виде черных точек, вываливающихся из монастыря на ослепительный крутой склон. Затем эти точки скользили по снегу, поднимая усы белой пыли. (Камера снимала снизу, с верхней станции подъемника, и в кадр порой попадал чей-то локоть или кусок головы другого зеваки.) Катя подумала, что для человека, чуть не впервые вставшего на горные лыжи, она катится вполне приемлемо.