Книга Проклятие Мафусаила, страница 72 – Евгений Лурье

— Ну, мало ли, у кого сколько лиц, — многозначительно заметила она. — Я сама дура, что купилась на ее театральное представление.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я имею какое-нибудь отношение…

— Отрицать не стану: такие мысли приходили мне в голову.

В динамике раздалось возмущенное сопение.

— Карина, какая бы кошка между нами не пробежала, мои чувства не изменились! Я совершил ошибку в прошлом, но я ни за что не причиню тебе вреда!

— Какая теперь разница, — прервала его тираду Карина. — Так чего ты хотел?

— Теперь и не знаю, что сказать… Ты меня просто шокировала. Я-то планировал обсудить, хм-м-м, наш развод, поскольку мне пришла повестка.

— Можешь не беспокоиться. К этому моменту меня уже не будет.

— Прости, что?!

Интересно, это он так успешно имитирует ужас или действительно переживает?

— Мой пенсионный счет почти на нуле, а работы нет и не предвидится.

— Так… подожди… Ведь должны же быть какие-то варианты…

Да уж, она и сама была бы рада найти выход из столь непростой для нее ситуации.

— Послушай, — решительно заговорил Игорь. — У меня, кажется, есть одна идея. Ты, конечно, будешь против, но прошу тебя сначала хорошенько подумать. Твое решение подать на развод причиняет мне большую боль, но я уважаю твой поступок. В некоторой степени даже восхищаюсь! Однако теперь, после того, как все обернулось… Если ты заберешь заявление в суд, я смогу перевести на твой пенсионный счет часть своих накоплений.

— Еще одно слово, и я положу трубку, — ледяным тоном отрезала Карина.

— Да нет же, послушай! Я готов хоть сейчас поделиться с тобой! Но не могу! Когда инициирован бракоразводный процесс, взаимные операции по пенсионным счетам блокируются!

— Мне от тебя ничего не нужно.

— Ты выиграешь время! А я смогу найти для тебя работу!

Она дала отбой и, не дожидаясь пока он снова позвонит, отключила телефон. Сердце бешено колотилось. Все-таки не нужно было ему ничего говорить.

* * *

Отец вернулся домой позже обычного. Как только он появился в прихожей, Карина заметила стойкий запах перегара. На него это было не очень похоже, но виду она не подала. Он не сразу совладал со шнурками, а потом еще какое-то время воевал с вешалкой, пытаясь водрузить на нее потертый кожаный пиджак.

— Новостей никаких? — спросил отец, прежде чем она поставила перед ним тарелку с едой.

Карина покачала головой.

— Я тут вот какую штуку нашел, — сказал он и положил на стол смятый лист бумаги, который оказался очередным напоминанием из службы пенсионных исполнителей.

— Прости, забыла проверить ящик. Не хотела, чтобы ты это видел.

Отец накрыл ее ладонь своей и посмотрел прямо в глаза, как давно уже не делал.

— Ты должна была мне рассказать.

Его взгляд был абсолютно ясным, прозрачным, как будто он и не пил.

— От меня, наверное, выхлоп…

— Ерунда. Я бы и сама выпила, наверное, — смягчилась Карина.

Он отпустил ее руку, поднялся из-за стола и вышел, а через пару минут вернулся, держа древнюю бутылку коньяка, на этикетке которой красовались пять звезд.

— Вот, бог его знает, сколько лет прождала своего часа, — сказал отец. — Уже и не помню, кто ее принес. Наверное, мама еще была жива.

— Коньяку лишние годы только на пользу. В отличие от нас, — улыбнулась она.

Сорвав пластиковую обертку, он вытащил деревянную пробку и тихонько потянул носом воздух из горлышка.

— Божественно, — благоговейно прошептал отец.

Он достал из буфета пару неказистых стаканов, капнул в них коньяк, а затем порылся в холодильнике и вытащил на белый свет лимон, который незамедлительно порезал на несколько долек.

— Я никогда этого не афишировал, родная, но в молодости, еще до того, как ты родилась, у меня были серьезные проблемы с алкоголем.

— Что? — от удивления Карина не выдержала и рассмеялась. — Ты шутишь? Ты про тот случай, когда хватанул лишнего на свадьбе тети Лёли?

Но отец был серьезен.

— На свадьбе тети Лёли — это так, цветочки по сравнению с тем, сколько я пил. Я пил много и постоянно. Только ваша с Катькой мама отвела меня от пропасти. Наверное, она была бы против, чтобы я рассказывал. Но сейчас это уже неважно. Вы с Катькой никогда не виделись с бабушкой и дедушкой, родителями мамы. Они были категорически против нашего союза. По большому счету из-за меня. Обеспеченная семья с высоким достатком, а тут — я, безродный голодранец, еще и с нездоровым пристрастием к спиртному. Короче, сплошной мезальянс. Но мама твоя была женщина решительная. Она поклялась, что откажется от родственников и выйдет за меня, но с одним условием: я должен был бросить пить, — он повертел в руках стакан. — Вот почему, дорогая, мы с тобой никогда не сидели вот так, по душам. А теперь, я думаю, что, может быть, и зря.

У него заблестели глаза. Он резко выдохнул, чокнулся с растерявшейся Кариной, опрокинул в себя коньяк и, поморщившись, прикусил дольку лимона.

— Ты пей, дочь. Я знаю, что закусывать коньяк лимоном — варварство, но нам с тобой простительно. В конце концов, чем мы хуже царя Николая?

Алкоголь обжег гортань и опустился огненным шаром по пищеводу. Послевкусие с нотками ванили оказалось весьма приятным, согревающим. Карина вытерла глаза и посмотрела на отца по-новому.

— Хорошо? — подмигнул он.

— Вполне. Наливай.

Они повторили еще по одной. Кровь прилила к щекам, а тело вновь испытало подзабытое чувство легкости, которого так не хватало.

— Папка твой, Карина, вообще по молодости много глупостей совершал, — разоткровенничался отец, разливая. — До сих пор удивляюсь, как ваша мать решилась жить со мной. Но она поверила в меня. Не мог же я обмануть ее ожидания. До сих пор не могу.

Он вдруг посерьезнел и погрузился в себя, но ненадолго. Отец встрепенулся, улыбнулся и ткнул пальцем в скомканное извещение.

— Об этой ерунде больше не думай.

— Что ты сделал? — у нее похолодело внутри.

— То, что и должен был, — он допил коньяк и крякнул. — Я переписал свою пенсию на тебя.

* * *

Выйдя с кладбища, она решила, что готова. Грехи отмолены. Прощение, пусть и не услышано, но, хочется верить, получено. В конце концов, однажды Арчи уже все понял. И сейчас не стал бы осуждать.

Остановившись перед многоэтажкой, Карина, задрав голову, смотрела на здание, как будто видела его впервые. Вместе с Игорем они прожили не так уж долго, но она успела привыкнуть к этому месту и не обращала внимания на детали. А сейчас она вдруг заметила, каким уродливым нагромождением геометрических фигур карабкаются в небо апартаменты на последних этажах, сколько грязных разводов на стенах, и, самое главное, насколько неуместно выглядит этот мастодонт в окружении ветшающих хрущоб. Раньше подобный контраст ее нисколько не беспокоил.