Онлайн книга «Звезды падают вверх»
|
Последнее предложение участковый произнес с каким-то социалистическим пафосом. Петренко скептически скривился: – Взяли, значит, на заметку… Участковый не растерялся: – Конечно, у вас там, в Москве, о таких делах участковые не всегда в курсе. Но у нас-то – городок маленький. – Ну, а труп? Андрей гордо вскинулся: – Я у нас на аэродроме таких видал. Точная картина – как парашют не раскрылся. С виду люди – целехонькие, а руки-ноги мягкие. Как будто костей вовсе нет. Так и у этой Марины было. Я еще при визуальном осмотре заметил, что у нее тело как-то странно вывернуто… – Сам кого-нибудь подозреваешь? Андрей поспешно ответил: – Ну, муж… с которым они все ругались… он летчик. Бывший. – Ну и как ты сам это представляешь? Участковый – очень неуверенно – сказал: – Странная получается картина. У нас в городке полетов уже два месяца не было. Позавчера тоже не летали… Досаафовские аэродромы есть в Батайске и в Каменске… Что, значит, выходит? Кольцов там взял самолет… Посадил в него супругу. Взлетел. Скинул ее… Потом сел. Поехал в район десанта. Нашел труп… Подобрал… Привез зачем-то в свою квартиру… Уехал… Глупо как-то… – А он, Кольцов, вообще-то – как? В себе? Может, у него крыша съехала? – Да он, конечно, странноватый… Особенно после того, как его комиссовали… – За что комиссовали-то? – Да по здоровью. – А что с ним было? – Вот он-то как раз, – участковый усмехнулся, – без парашюта брякался. Точнее – с парашютом, но он не раскрылся. – И выжил? – Ага. Как, почему – я толком не знаю. Но побился он сильно. Голова, ноги… В госпитале в Ростове полгода лежал… У него и сейчас шрамы… Ну, после госпиталя Кольцова и комиссовали… – Чем он занимается? – Когда чем. Частным извозом подрабатывает. Лекарства какие-то по аптекам развозит… – Лекарства? Какие? – А я знаю? Оно мне надо?.. Хер… этот… хербалайф какой-нибудь… Еще где-то подрабатывал… На рынке, что ли… – А женка его? Ты говоришь, они плохо жили?.. А почему? Он пил, что ли? Гулял? – Не, пить не пил. Это точно. После того как брякнулся, почти даже в рот не брал. Это я точно знаю. И не гулял, по-моему, тоже. У нас ведь городок. В одном углу, извините, пукнут – в другом веер достают. – А Марина? Участковый сделал секундную паузу. – Да в том-то и дело, что ничего толком не знаю. Так, слухи только. От бабок на лавочке. Говорят, погуливала Марина. – Погуливала… А кто у нее хахаль? – Да черт его знает. Вроде бы даже не было постоянного… Но, говорят, любила она это дело… Солдатикам даже давала… – Ого!.. Ну, а кто, например, из ухажеров мог ее замочить? У кого еще, может, были ключи от кольцовской квартиры? – Вот это я тебе, капитан, сказать не могу, – с сожалением молвил участковый. – Ну, а, может, у нее враги были? Или она задолжала кому? Она ж ведь на рынке торговала… – Да какие там у нее деньги! Торговать-то она торговала… Но гроши там были невеликие. Когда полтинник в день… Когда стольник… Ну, два… За это не замачивают… Хотя… – Что? – Ладно. – Андрей подобрался. – Расскажу. В субботу, седьмого то есть, я задержал Леонида Плешакова, 1978 года рождения. Сын подполковника Плешакова. Студент Ростовского пединститута. Подрабатывает спекуляцией. Бизнесом то есть. Пьян был, как свинья, у Дома офицеров шатался с девками, «Мурку» горланил. Доставил я его в отделение… протокол оформлять не стал… отец… сами понимаете… Вытрезвил на скорую руку – из ведра окатил… Так этот Ленька, пока в обезьяннике сидел, пьяный в сосиску, много всякой ерунды кричал. И одну странную вещь ляпнул. Я никому не говорил пока. Он сказал: «Заказали нашу Кольцову. За большие долги заказали». Петренко сделал в блокноте пометку: «Плешаков». – А что ты, капитан, думаешь – как эту Марину убили? Что, в самом деле с самолета сбрасывали? – Без понятия. Я уже себе мозги сломал. – Ты подписку о неразглашении давал? – Давал. – Ну, так вот: именно об этом – в каком виде ты труп обнаружил – молчи! Даже жене ни гугу… – Могила! – лживым голосом воскликнул участковый. – …Но только тебе, Пивоваров, я могу рассказать, в чем дело, – продолжил Петренко, понизив голос. Участковый – весь внимание – подался вперед. – На одном из наших военных складов похищен яд, который оказывает подобное действие. Руки-ноги размягчаются, кости словно испаряются… Яд действует мгновенно… И у нас есть основания думать, что этот яд каким-то образом оказался дома у Кольцовых… Понял? Даже лица ее никто не мог узнать. Участковый кивнул. Глаза его горели. – Но об этом – никому ни слова. Информация – совершенно секретная, особой важности. Понял? Участковый снова кивнул. Петренко не сомневался, что рано или поздно тот проболтается. Расскажет в приливе чувств жене или выболтает друзьям по пьянке. На то и было рассчитано. Петренко вспомнил, как учил его дядя Володя – полковник Савицкий, когда он только поступил полгода назад на службу в Комиссию: «Расследовать событие – это только полдела. Даже треть дела. Самое главное – обеспечить легендирование. Чтобы ни у кого даже тени подозрения не возникло. Чтобы все как один из числа тех, кто с событием сталкивался (а таких людей обычно бывает больше, чем ты даже можешь представить!), считали: ничего странного не случилось. Все в пределах здравого смысла. И привычной логики… Пусть люди спят спокойно». * * * Квартиру Кольцовых Петренко осматривать пока не стал. Старлей-особист (Жуков?.. Дубов?.. Черт их поймет – в общем, Грибочек…) уже сговорился для него о встрече с подругой погибшей. Она проживала в том же подъезде. Именно она всполошилась из-за отсутствия Кольцовой, а после позвонила в милицию и вместе с участковым обнаружила труп. Соседка, Анастасия Журавлева, 1965 года рождения, к визиту особиста из Москвы подготовилась. – Прошу в залу! – несколько игриво пригласила она. «Залой» здесь именовали гостиную со стандартным набором мебели из стенки, горки и телевизора. В углу комнаты громоздились баллоны с закатанными помидорами, кабачками, салатиками, а также черешневым, малиновым, грушевым вареньем. Закатанных банок насчитывалось никак не меньше ста. Подле дивана был сервирован столик в стиле «а-ля фуршет». Настя разложила в художественном беспорядке персики, яблоки, сливы и бутерброды-канапе, насаженные на шпажки. |