Онлайн книга «Ложь во благо, или О чем все молчат»
– Это будет ваша первая работа? – спросила она. Я увидела на столе перед ней тонкую папку. – Первая профессиональная, – уточнила я, указывая на свое резюме, где был написан полученный мной в Женском колледже средний балл – 4,0. Там также перечислялись моя работа в летних детских лагерях и добровольная служба в Красном Кресте: мы с отцом и с Терезой посвящали этому по неделе каждый год. Я подготовила рекомендательные письма от преподавателей, хваливших мою высокую профессиональную этику. Это было лучшее, на что я была способна. Я надеялась, что этого хватит. – У вас диплом социолога, – сказала она. – Почему не по социальной работе? – Такого варианта в женском колледже не было, – ответила я. – Но я прошла курс психологии. Думаю, вместе с социологией это составляет крепкую основу. Она кивнула. – Лучше, чем у других кандидатов, – согласилась она. – Меня заинтриговал отзыв профессора Адамса о вас. – Она вынула из папки одно из писем. – «Страсть мисс Макки к работе сопоставима только с ее жаждой совершенства», – зачитала она. – Как вы думаете, что он хотел этим сказать? Я сама не переставала перечитывать это место из письма доктора Адамса, зная, что на самом деле это не похвала. Он считал меня чересчур увлекающейся натурой, говорил, что я единственная студентка, решившая переделать работу, за которую он поставил «А», из рвения ее улучшить. – Для меня важно всегда выкладываться по полной, – объяснила я миссис Веркмен. – Не слишком ли много вы на себя взваливаете? – Доктор Адамс считал именно так. Что поделать, я такая! – Я широко улыбнулась. Она улыбнулась в ответ. – По вам этого не скажешь. Вид у вас милый, задорный, привлекательный, вам никак не дать ваших двадцати двух лет. Не уверена, что вы готовы к грязной работе. – Еще как готова! – возразила я, надеясь, что не кривлю душой. – Мне нужна уверенность, что у вас нет иллюзий, будто вас ждет синекура. – Ничего подобного я не ищу. Мой отец всегда говорил: «Истинного счастья можно достичь, только помогая людям». Я тоже в это верю. Она опять улыбнулась. – Ну, тогда перечислите ваши сильные стороны. – Она откинулась в кресле, готовая слушать. – Я все быстро схватываю, – начала я. – Люблю людей. Не представляю себя в деле, не подразумевающем взаимодействия с другими людьми. Хорошо соображаю. – Я опять указала на свое резюме. – Коммуникативна. И с письменной речью проблем нет. Знаю, эта работа подразу-мевает подробную отчетность. – По телефону вы сказали, что скоро выходите замуж. – Да, через две недели. – Кто ваш будущий муж по профессии? – Врач-педиатр. – Вот как? Ну, при таком муже вам точно работать будет ни к чему. «Снова-здорово!» – промелькнуло у меня в голове. – Но я хочу работать! – Я вдова, – продолжила она, – так что у меня нет выбора. Хотя мне нравится моя работа. Как ваш жених относится к вашему намерению трудиться? – Соболезную вашей утрате, – проговорила я. Как он относится? Я задумалась. Мой взгляд скользнул по фотографиям на ее книжной полке и прирос к фото, на котором застыла семья из четырех человек: на этом фото она выглядела гораздо моложе. У мужчины была чудесная улыбка. У меня на глаза навернулись слезы. – Не надо… – Мисс Веркмен потянулась ко мне с желанием утешить. – Не слишком ли вы добросердечны для такой работы? – Нет, просто… – Я смущенно улыбнулась. Все мои старания выглядеть твердой пошли насмарку. – Мой отец погиб два года назад. – Про Терезу я умолчала, чтобы совсем не разреветься. – Понимаю. Печально это слышать. – Она проследила мой взгляд. – Это не моя семья! – сказала она со смехом. – И кабинет не мой, просто я иногда провожу здесь собеседования. Мужа я потеряла давным-давно. Сначала было ужасно, конечно, но потом я привыкла. Здесь речь идет о вас, а не обо мне. Вам придется быстро это усвоить, мисс Макки. – Усвоить… что? – растерянно пролепетала я. – То, что в работе с вашими подопечными главное – это они, а не вы. Вас может трогать то, что они переживают, но эти чувства придется подавлять. Никогда не говорите о собственной жизни. Сосредотачивайтесь на подопечных и на их нуждах, иначе никогда не сумеете им помочь. – Понимаю, – сказала я. – Тогда вернемся к моему вопросу. Жених поддерживает вас в намерении работать? – Я знаю, какое удовольствие ему доставляет его работа – помогать людям в качестве врача. Знаю, он не будет против, чтобы и я испытывала это чувство. – Этот уклончивый ответ был лучшим, на что я была способна. – Как насчет детей? – Пока что таких планов нет. – Девяносто процентов времени вы будете находиться «в поле», – предупредила она. Я согласно кивнула. Это «в поле» очень мне понравилось. Работа начинала казаться мне приключением, ее значимость росла прямо на моих глазах, распухая от важности. – Половиной вашего контингента будут цветные. – Ее огромные светло-серые глаза смотрели на меня испытующе: как я отреагирую? – Вот и хорошо, – сказала я, вспомнив бедные цветные кварталы Рейли. Если честно, в некоторые из них я боялась заглядывать. Придется учиться смелости; возможно, какое-то время Роберт будет знать не все. Он бы ни за что не позволил мне соваться в такие места. – Как вы относитесь к случившемуся в Гринсборо? Я смутилась, вспоминая наш Женский колледж в Гринс-боро. Потом до меня дошел смысл вопроса. – Вы о протесте в кафетерии «Вулворт»? – Да. Каково ваше мнение? Я насторожилась. Мнение мнением, но вдруг честный ответ будет стоить мне места? Впрочем, соврать я бы не смогла. – По-моему, они настоящие храбрецы. – Я имела в виду негритянских студентов, осмелившихся сесть за стойку для белых. На память пришли фонтанчики с питьевой водой «для цветных» и «для белых», которые я заметила в холле, пока шла на прием к миссис Веркмен. – По-моему, все люди достойны одинакового уважения и должны обладать равными правами. – Идеалистка! – сказала она с улыбкой. – Если приверженность демократическим принципам и есть определение идеалистки, то да, я идеалистка. – Боюсь, эта работа способна превратить вас в реалистку, что достойно сожаления. Ваши идеи скоро получат широкое распространение на Юге. Сами увидите, что натворили века неравенства с вашей чернокожей клиентурой. Да и белые, честно говоря, будут немногим лучше. Самое трудное для нас – находить общий язык с людьми, сильно отличающимися от нас происхождением, независимо от расы. Вы обнаружите, что главный источник трудностей – чрезвычайно низкий интеллект многих из них. |