Онлайн книга «Иногда нам снятся старые собаки»
|
И тут я – весь такой на нервах, с телефоном, непристегнутый и на красный. Инспектор, задрав голову и поблагодарив Главного Гаишного Бога, метнулся мне наперерез. Он свистел и махал, махал и свистел. Остановился я. Окошко открыл. Инспектор подбежал и, выплюнув свисток, невнятно представился: – Инспектр ГИБДД Д…ж…б…ев! – Здравствуйте, инспектор. – Вы по телефону говорили! И не пристегнуты! И на красный проехали! – На красный тоже проехал? Блин. Неприятно. – И чё будем делать? Столько участия и заботы бывает в глазах у мамы, когда она смотрит на то, как вы занозили руку. Такими глазами смотрят на брошенных котят чувственные девушки. Инспектор смотрел на меня нежно и томно. – В каком смысле «чё делать», инспектор? Инспектор аккуратно сглотнул. – Три серьезных правонарушения Вы допустили! Телефон – это у нас штраф триста рублей, ремень – пятьсот и красный свет – семьсот! – Ужас какой! Ну что ж делать?! Нарушил. Виноват. Инспектор с неразборчивой фамилией быстро стрельнул глазами по сторонам. В воздухе вечернего Владикавказа повеяло провокацией. – В смысле? Как я понял «в смысле» – это такое слово-код. Оно позволяет получить необходимый передых и собраться с мыслями в нестандартной ситуации. Ну и зацепиться за реальность. – В прямом смысле, инспектор. Виноват. Готов понести суровое, но справедливое наказание. – Я, в смысле, щас протокол составлю!!! – Три. – Кого? – Инспектор, «три» в данном случае не глагол, а числительное. Вам надо составить три протокола. Инспектор уже не отрывал от меня хищного взгляда. В глазах картинками братьев Люмьер мелькали растерянность, злоба и жалость к сумасшедшему водителю. – Ты пил? – Он добавил интима, перейдя на «ты». Был маленький шанс, что я не совсем больной. Я огорчил его. – Нет. Дыхнуть? Видимо забоявшись, что безумие может передаться и ему, инспектор замахал руками, как подстреленная синяя чайка: – Не-не! Я верю! – но на всякий случай отступил на шаг. – Так я пишу? – Ну если хотите – пишите. – Светофор – семьсот, ремень – пятьсот, телефон – триста! Это вместе… Тысяча пятьсот рублей! Сумма поразила инспектора. И он шепотом повторил: – Тыща пятьсот рублей! – Ну да. – Подожди! Светофор – семьсот! Телефон – пятьсот! Ремень – триста! Это же всё вместе полторы тысячи?! – Наоборот. Ремень – пятьсот, а телефон – триста. – А светофор?! – Семьсот. – Но вместе же тысяча пятьсот?! – Инспектор, вы все правильно считаете. Он смотрел сквозь меня и шевелил губами. Цифры складывались в какую-то монстрообразную сумму: – Постой-ка! Пятьсот ремень, триста телефон, семьсот светофор! – Да! Все вместе – тысяча пятьсот рублей. Инспектор, давайте уже что-нибудь делать начнем! Я домой хочу. – Торопишься? – у инспектора появилась надежда. – Да нет… – Ну, тогда пошли в патрульную машину! В бело-синем «пепелаце» пахло инспектором и «Дошираком». Оказавшись в знакомой обстановке, гаишник чуть-чуть оправился. Устроив на коленях планшетку с протоколами, он снова ринулся в бой! – Так я пишу? И за светофор, и за телефон, и за ремень? – Ага. Он снова начал считать. Он тасовал эти магические числа – «300, 500, 700», и все равно получалось «1500 рублей». Наконец он не выдержал: – Может, на месте оплатишь? Половину! Мне прям захотелось его обрадовать! Но я патологически жаден до заработанных денег. Тем более, что после похода в супермаркет в кармане сиротливо лежали сто двадцать восемь рублей. – Не-е… Давайте как договорились! У меня все равно всего сто двадцать восемь рублей. Это ж мало? – Сто двадцать восемь? Не-е-е… там триста за телефон, пятьсот за ремень и семьсот светофор. Это тысяча пятьсот. Пополам – семьсот пятьдесят. Он вздохнул и начал писать, тихо повторяя мантру: – Ну, как так? Триста – телефон, семьсот – светофор, пятьсот – ремень. Как так? Все вместе же тысяча пятьсот? Да, правильно… А пополам – семьсот пятьдесят. Ну хорошо, семьсот… но сто двадцать восемь… Ну, как так? Он бурчал и вздыхал, иногда с тоской глядел на пролетающие мимо нас машины, в которых сидели нормальные, непристегнутые и говорящие по телефону водители. Потом он смотрел на меня – черствого и жестокого, опять выдыхал: – Полторы тысячи же? Правильно? Как так? – и возвращался к протоколу. В патрульную шестерку вдруг ворвался свежий воздух и усатое лицо с капитанскими звездочками. – Э! У вас все в порядке? Вы сначала там двадцать минут разговаривали, теперь в машине полчаса сидите. Что случилось? Мы вылезли из машины. Остальные гаишники смотрели на моего инспектора с завистью. Капитан продолжал ждать ответов: – Ну? – Товарищ капитан, вот он на красный проехал… – Та-а-ак! – произнес капитан. – Потом по телефону говорил! – Та-а-ак! – капитан посмотрел на меня уважительно. – И непристегнутый!!! С козырей зашел, гад. Капитан уже не скрывал восторга от меня: – Серьезно?! Я покивал. Скорбно. – Ну и? – брызгал азартом капитан, стуча копытами, как маленький трудолюбивый пони. – Светофор – семьсот. Так? – Так! – Телефон – триста. Так? – Так! – Ремень – пятьсот. Все вместе – тысяча пятьсот? – Да. Тысяча пятьсот. И что? – А у него сто двадцать рублей! Это наглое передергивание возмутило меня! – Сто двадцать ВОСЕМЬ! Капитан внимательно посмотрел на меня. Для порядку поинтересовался: – Бухал? – Нет. Я вообще не пью. Видимо, это как-то успокоило капитана. Он вернулся к подчиненному: – Понятно. Ты всё это время что делал? – Ну как так, тысяча пятьсот рублей, а он говорит «протокол пиши»! – Ну и писал бы! – КАК?!? Светофор – семьсот… Капитан прервал его взмахом жезла. И снова поинтересовался у меня: – Ты себя нормально чувствуешь? |