Онлайн книга «Трансфер на небо»
|
– Прошу вас, пожалуйста. Присаживайтесь. Давно мечтал познакомиться с вами. Галеев подошел к креслу и сел в него, пребывая уже в гораздо меньшей ажитации, чем когда он ворвался в комнату. Пауза, которую Опер организовал для разборки с сержантом, сбила его наступательный порыв. – Итак, – любезно обратился к нему оперативник, – что вы хотели нам рассказать? – Она не виновата, – хрипло проговорил Галеев. – Кто она? – прикинулся дурачком Опер. – Ну, она… Анжела. – А кто же тогда виноват? – невинно-любезным тоном спросил оперативник. – Я не знаю! – тоном выше произнес, почти выкрикнул вратарь. И добавил чуть ли не шепотом: – Да только не она. – А с чего вы, могу я узнать, так решили? Откуда вы взяли, что Анжела Кондакова не убивала? – Я… Я видел… – Как это? – поднял брови оперативник. – Я… Знаете, мне сегодня ночью не спалось… Ну, я ванну принял… Потом стоял, в окно смотрел. Вдруг вижу: по двору базы от КПП она идет… – Кто она? – уточнил Опер. – Анжела. Анжела Кондакова. – Вы не заметили, в котором часу это было? – Нет, на часы я не посмотрел. Но что-то около двух ночи, наверно. Тут Варвара наконец решилась: подошла к креслу, на котором сидел оперативник, склонилась к его уху и тихо-тихо прошептала: – Он, кажется, влюблен в Анжелу. Опер ответствовал вслух: – Я знаю, – и добавил, чтобы сбить с толку Галеева («а чего это они там шепчутся?»): – Кондакова тоже утверждает, что около двух на базу приехала. Варя отошла, оперативник кивнул Галееву: – Извините нас, – кротко произнес он, – продолжайте, пожалуйста. – Я понял, что она к Кондакову приехала… – сказал Галеев, прерывисто вздохнул и произнес тоном ниже: – Ну, я тогда к двери подошел… А мой номер как раз рядом с кондаковским… Я дверь чуть-чуть приоткрыл и вижу: раз, Кондаков прошел по коридору в одних трусах – и шмыгнул напротив, в нычкинский номер… Ну, мне, честно говоря, стало интересно… Я не очень понимал, что происходит… И хотелось узнать, что дальше будет… Я и стал смотреть в щелочку… – А вы, случаем, не слышали, что там внутри происходило, в нычкинском номере? – перебил Опер. – Голоса только какие-то отдаленные слыхал. А слов не разобрать. Коридор-то широкий… Стены толстые… Галеев остановился. – А потом что было? – мягко-мягко поторопил его оперативник. – Потом я Анжелу увидел. Она как раз к нычкинской двери подошла, остановилась. Стала прислушиваться к тому, что там творится… – А вы в это время что делали? За ней наблюдали? – Н-ну, наблюдал… – И долго Анжела возле нычкинского номера стояла? – Да минут пять. Или даже семь. – И вы ее не окликнули? И никак собственное присутствие не обнаружили? – Нет, нет… – А потом? – А потом она вдруг за голову схватилась, – Галеев продемонстрировал, каким жестом Кондакова схватилась за голову, – заплакала и убежала… Куда-то вдаль, по коридору… Вратарь помолчал и добавил: – Ну вот и все. – Все?! – с некоторым даже перебором недоумения (на взгляд Варвары) воскликнул Опер. – Как это «все»? А что дальше-то было? – Да ничего… – пробормотал Галеев, – я дверь закрыл, да и спать лег. – И что же, – саркастически промолвил оперативник, – того, что происходило в дальнейшем вокруг нычкинского номера, вы не видели и не слышали? – Нет. Нет. Ничего не видел и не слышал, – сказал голкипер. – Я ж говорю вам: спать лег. – И не видели, как оттуда Снежана выходила (если выходила)? И как туда кто-то другой заходил – убийца? Не видели, кто это был? В голосе оперативника сквозило недоверие. – Нет, нет, ничего не видел, – покачал головой голкипер. – Так-таки, – прищурился Опер, – вы после того, как Анжелу увидели и как она убежала, спокойно спать легли? – Ну да. – И заснули? – В голосе оперативника прозвучала нескрываемая ирония. – Ну. Варвара, пристально наблюдавшая за лицом Галеева и его реакциями, подумала: «А ведь тут ты, подлец, врешь!» Похоже, то же самое решил и Опер. Но в этом месте ход допроса снова прервали. На сей раз – телефонным звонком, особо громко прозвучавшим в предутренней тишине. Звонил мобильник у Опера. Тот вытащил его из кармана и небрежно ответил: – Слушаю. Малютин. И тут же голос его разительным образом переменился – словно бы он, не сходя с места, вытянулся в струнку: – Так точно, товарищ министр!.. Он послушал трубку, где разносился недовольный голос (слов было не разобрать), и ответил: – Никак нет, товарищ министр… Снова раздалось недовольное «бур-бур-бур» в трубке, а затем довольно жалобно прозвучал голос Опера: – Мы делаем все возможное… Никак нет, сил и средств у нас хватает… Опять начальственные раскаты, и в заключение майор проговорил уже совсем упавшим голосом: – Так точно. Я понял вас… Да, я очень хорошо понял вас, товарищ генерал… Наконец оперативник нажал на «отбой» и сказал вслух, но вроде бы про себя: – Дело пахнет керосином. Начальство наконец проснулось и узнало про это дело. К девяти утра оно сюда пожалует. Плюс – газетчики. Министр настаивает, чтобы к тому времени мы доложили ему о конкретных результатах расследования. Кто убийца и кто задержан. В противном случае… Майор глубоко вздохнул. – Что будет? – тихо спросила Варвара. – Что будет? – горько усмехнулся Опер. – Лично я, похоже, поеду участковым в Ухту. Следователь криво улыбнулся. – А ты, Костик, – неожиданно обрушился на него майор, – чего скалишься? Ты тоже небось в свои Чебоксары улетишь на крыльях ночи. Варя непроизвольно взглянула на часы. Было шесть пятьдесят три. Без семи семь. До «дэд-лайна», назначенного министром, оставалось два часа. Точнее, два часа и семь минут. – Что ж, давайте ускоряться, – скривился в ухмылке Опер, – чтоб всем нам в Ухту с Чебоксарами не загреметь. Варвару охватила радость: ее-то, практикантку из другого ведомства, никто никуда не ушлет. Этой радости она тут же застыдились: очень уж было бы несправедливо, если бы из-за этого несчастного футбольного дела пострадали ребята – следователь, а в особенности Опер. |