Книга Тринадцать свадеб, страница 70 – Пейдж Тун

Спускаюсь по лестнице и вдруг останавливаюсь, увидев у бассейна Алекса с фотоаппаратом в руках. Слышу звук затвора: он снимает закат. Алекс оборачивается и встречается со мной взглядом.

— Эй, — тихо говорит он, опуская фотоаппарат на мозаичный стол. — Я искал тебя. Можно с тобой поговорить?

Я с опаской киваю, недоумевая, что он может мне сказать после того, как весь день не обращал на меня никакого внимания.

Он смотрит на шатер, чтобы убедиться, что никого нет поблизости, а потом кивком головы указывает на сооружение, стоящее рядом с бассейном. Мы заходим за угол небольшого сарайчика и оказываемся во мраке листвы деревьев. Он засовывает руки в карманы и поворачивается ко мне.

— Извини за то, что вчера случилось, — с серьезным видом произносит он. — Я был пьян.

Отступаю от него. Противно слышать такую отговорку.

— Забудь об этом, — говорю я, — я тоже. Давай просто жить дальше.

Отворачиваюсь, но он хватает меня за руку, и я останавливаюсь. Испуганно смотрю на него.

— Бронте, — качает он головой со страдальческим видом. — Я теперь вообще ничего не соображаю.

Он растерянно смотрит на меня, и сердце мое тает. Но я не хочу, чтобы оно таяло. Я хочу, чтобы оно отвердело, как камень, и я ушла прочь.

— Прости, — искренне говорит он, выпуская руку и прикасаясь пальцами к моему лицу. — Я…

Он сглатывает. Ему явно сложно выговаривать слова.

— Ты нужна мне.

Неуверенно смотрю на него.

— Зачем ты на ней женишься?

Он явно не ожидал такого вопроса.

— Я и Зара были вместе долгие годы. Я всегда хотел семейной жизни, детей. Так меня воспитали. Понимаю, что ты не веришь в брак…

— Это не значит, что в жизни я не хочу того же самого, — обрываю его.

— Но ты возвращаешься в Австралию.

— Сейчас я планирую остаться.

В отчаянии он запускает руки в волосы. Он качает головой, меряя шагами землю.

— Кто знает, как все сложилось бы, если бы мы провели вместе больше времени, когда встретились. Сомневаюсь, что я вернулся бы к Заре.

Затаив дыхание, слушаю, что он скажет дальше.

— Но мы быстро расстались. Она написала, а тебе нужно было возвращаться домой. — Его лицо искажается. Он снова качает головой в полной растерянности. — Ты правда мне очень понравилась, — он делает резкий вдох, — и до сих пор нравишься.

В отчаянии прикрываю глаза.

— И ты мне вправду очень нравишься, — отзываюсь я.

Нет. Я люблю его.

Он прекращает расхаживать туда-сюда и пристально вглядывается мне в лицо. Здесь так темно. Только сумрачное небо проглядывает сквозь решето пушистых ветвей над нашими головами.

Никогда ничего я так страстно не желала, как поцеловать его прямо здесь и сейчас. Когда я это осознаю, в глазах начинает щипать.

— Бронте, — грустно говорит он, глядя на меня. Он делает шаг навстречу и обнимает меня. Вытягиваюсь, точно пружина. Он, отпрянув, снова смотрит на меня. Мне страшно встречаться с ним глазами. Он обхватывает ладонью мой подбородок и прижимает свой лоб к моему. Его дыхание учащается. Его губы всего в паре сантиметров от меня, и я вспоминаю, как шикарно он целуется. Кладу ладонь ему на грудь и чувствую под ней тепло его кожи. Он резко вдыхает, ведет носом по щеке к шее. Сердце, кажется, сейчас лопнет.

— Алекс, — шепчу я, понимая, что он должен остановиться, но не желая этого. Он дышит отрывисто, и я чувствую тепло, расползающееся по моей коже. Я не могу этого сделать. Я не могу прекратить. Поворачиваю к нему лицо и резко подскакиваю, когда он находит мои губы. Он целуется так, будто мы живем на свете последний день, и сейчас мне хочется, чтобы так на самом деле и было. Хватаюсь за его рубашку. Руки подлетают к его лицу, и я касаюсь легкой щетины, а он прижимает меня к сооружению у бассейна. Алекс так мне нужен. Хочу прижиматься к нему снова и снова. Мы были так близки, как только возможно — никаких барьеров, ничего. Хочу снова близости. Но нет… Не судьба.

Он отрывается от меня в полном ужасе. На лице проступает отвращение, хотя я понимаю, что оно направлено на него самого, а не на меня.

— Господи, Бронте, — выдыхает он, — прости. Черт. Прости, пожалуйста.

Алекс сгорает от стыда. Он запускает руки в волосы и обхватывает голову, не веря в то, что только что случилось.

— Черт. О черт, — снова и снова бормочет он.

Грустно смотрю на него: он снова расхаживает взад и вперед. Провожу рукой по губам, будто надеясь стереть вкус его поцелуя. У меня пропал дар речи.

— Уходи, — говорю я.

Он смотрит на меня несчастными глазами.

— Уходи! — уже громче повторяю я. Я хочу остаться одна. Теперь лицо его выражает самую настоящую скорбь.

— Пожалуйста, просто уйди, — шепчу я. Внезапно он кивает и быстро удаляется.

В голове начинает колоть, когда я смотрю, как он уходит. Он не может жениться на ней. Не может. Я люблю его и знаю, что это взаимно. Не без труда я собираюсь с духом и возвращаюсь к гостям. Иду к шатру, и до меня доносится задушевная песня Локи «Любовь слепа». Не самая подходящая песня для свадьбы, но у всех собравшихся все равно приподнятое настроение. Алекса нигде не видно. Подхожу к Бриджет и паре друзей Марии, которые, не отрываясь, смотрят на Локи. Вытягиваю стул и усаживаюсь.

— Где ты была? — спрашивает меня Бриджет.

— Просто отдыхала, — спокойно отвечаю я. Актриса из меня никудышная, но испанская инквизиция мне точно сегодня не нужна. — Думаю, до меня наконец дошло, что вчера случилось.

— Упс. Между прочим, я сказала Локи.

— Сказала что? — недоуменно смотрю на нее.

— Что между тобой и Алексом ничего не было. Что вы просто разговаривали.

— А.

Информация-то устарела, думаю я.

— Спасибо.

Локи допевает песню и объявляет о коротком перерыве. Из динамиков начинает звучать музыка. Диджей, кузен Марии, постарался. Локи идет к бару, берет бутылку пива и осматривается. Заметив нас, он подходит.

— Можно присоединиться? — растягивает он слова, глядя на меня. Выглядит он по-прежнему мрачным. Сомневаюсь, что он поверил в то, что сказала Бриджет, и я не собираюсь переубеждать его. Теперь это будет ложью.

— Конечно нет, — отвечаю я, выдавливая из себя улыбку и двигаясь, чтобы освободить ему место. Он берет стул из-за соседнего стола. — Пел просто прекрасно.

— Да? Ты почти все пропустила.

— Я заносила в спальню фотоаппарат.

— Правда.

Он отпивает пиво, и я отвечаю на вопрос, хотя он прозвучал, как самое настоящее утверждение.