Книга Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях, страница 11 – Дон Джордж, Эндрю Маккарти

Я решил передохнуть, так что вернулся на рынок и зашел в кафе, где должен был встретиться с Филиппом: военным фотографом-евреем. Он родился в Африке и вырос во Франции, но последние шесть месяцев жил в Иерусалиме с женой, режиссером-документалистом, и тремя маленькими детьми. Он уже сказал мне по телефону, что очень любит показывать людям нетуристический Иерусалим. Пока мы пили кофе рядом с Яффскими воротами, этот очень увлеченный и веселый человек, говорящий на французском, иврите, английском, арабском (и еще трех других языках, которые он не использовал, пока мы были вместе), рассказал мне, что он уже известен у израильских военных как «любитель арабов» и не может спокойно относиться к этому военному конфликту. Они с женой старались максимально подробно освещать происходящее.

– Ты хочешь это увидеть? – спросил он. – Готов пойти со мной?

Мы быстро шли через Христианский квартал по Виа Долороза – пути, по которому шел Иисус, неся свой крест к месту распятия. Филипп рассказывал мне о бедственном положении палестинцев. О своей боли, гневе, осуждении сионизма. Мы тяжело дышали, поднимаясь по крутой Елеонской горе, а он рассказывал о кварталах, мимо которых мы проходили.

Мы ступили на Западный берег реки Иордан. Он сказал мне, что за нами наблюдают израильские солдаты. Я видел их над нами, в орудийных башнях, когда мы брели по пустынным улицам в глубь Палестины. Дома были в буквальном смысле разделены пополам огромными бетонными плитами. Мы нашли немало пустых оболочек ракетных снарядов, оставшихся после недавнего обстрела. Дошли до того места, где на перекрестке у стены располагалась одинокая автозаправка. Когда мы спросили ее хозяина, что он об этом думает, тот сказал: «И эта стена упадет. В Германии для этого понадобилось тридцать лет, а здесь стена стоит всего семь». Он улыбнулся.

Мы поднялись туда, где базировалась израильская военная группа, защищавшая большое еврейское поселение. Огромную бетонную стену украшали произведения Бэнкси и другие граффити.

Утомленные, мы сели на палестинский автобус, чтобы вернуться в Старый город, въехали в него через Львиные ворота и отведали самый вкусный хумус в городе. Я сказал Филиппу, что хочу провести в Израиле несколько дней, а потом полететь в Турцию. Он сказал, что есть вариант получше.

– Езжай туда через Иорданию и Сирию.

Решив последовать предложенному Филиппом маршруту, через несколько дней я вышел из хостела с переполненным рюкзаком на улицы еще спящего города. Было раннее утро. Я купил у уличного торговца кофе и несколько арабских лепешек с дыркой посередине. Я ждал у отеля Golden Wall Hotel палестинское маршрутное такси, идущее до моста короля Хусейна, пограничного перехода из Палестины в Иорданию. План был таков: как можно быстрее добраться до Дамаска в Сирии, потом сесть на поезд до Алеппо, тоже в Сирии, а потом проехать через Турцию до Стамбула.

Маленький автобус был переполнен. Мы просидели около часа. Потом нас всех заставили вылезти и купить билеты, из-за чего я потерял свое место у окна. Теперь я был зажат на заднем сиденье с десятилетним мальчиком, который ел какую-то вонючую лепешку с мясом. Сначала он не хотел садиться рядом со мной, но в конце концов мать смогла его заставить, так как это было единственное оставшееся место. Мы въехали на Западный берег реки Иордан, потом проехали через пустыню, мимо верблюдов, бедуинов, гонящих стада коз, а также через многочисленные стройки. Это была красивая пустыня. Кремового цвета. Маленький мальчик повернулся ко мне и сказал:

– Я умный. А ты умный?

– Надеюсь, что да. Ты хорошо говоришь по-английски, – сказал я ему.

– Томас Эдисон был умный, – сказал он.

Мы подружились. Автобус следовал в Иорданию через реку Иордан, маршрут предполагал усиленный армейский контроль. Мы вышли, чтобы заплатить внушительный налог на выезд. Чиновник спросил насчет моей визы.

– Я все как следует изучил и хотел бы купить визу сейчас, – сказал я.

– Нет, здесь нельзя. Вы должны ехать обратно в Иерусалим.

Некоторое время я спорил, но выяснил только, что я на самом деле могу получить визу – но только на северном пограничном переходе, расположенном в ста тридцати километрах отсюда.

Наскоро проведя переговоры, я заплатил таксисту небольшое состояние и отправился в путь. Обратно в Палестину и Израиль. Так как я ехал в палестинском такси, проверка безопасности и отношение израильских военных были жесткими, по-настоящему пугающими. Они почти по винтику разобрали машину. Еще час – и мы добрались до северного пограничного перехода. Я вышел и пошел пешком к пропускному пункту. Там мельком взглянули на мой паспорт и махнули рукой, чтобы я проходил. Никакого штампа. Никаких вопросов. Ничего.

Вот и все, я в Иордании.

Я сказал местному водителю автобуса, что хочу доехать до следующей границы и попасть в Сирию.

– У вас есть виза?

– Нет, – ответил я ему, – мне сказали, что я могу получить ее на границе. Это может занять десять часов, но это возможно.

– Нет, вам надо ехать в Амман.

Немного поспорив, водитель согласился провезти меня через Ирбид до сирийской границы у Эр-Рамты. По пути он рассказал мне, что 15 лет жил в Техасе и так скучает, что почти не может говорить о нем без слез.

– Техас – земля свободы, настоящей свободы, совсем не как это место. – Он сердито показал на пустыню, по которой мы ехали.

Следующий час он рассказывал мне о своей жене, которая также была его адвокатом и о которой он отзывался как о «просто суке… прошу прощения». Водитель объяснил, что это она вышвырнула его из Америки, хотя и сама была иорданкой. Пока мы ехали, ему кто-то позвонил, он некоторое время слушал, а потом повернулся ко мне:

– Сегодня твой счастливый день. Мой знакомый знает главного парня на сирийской границе. Он провезет тебя через границу, ты заплатишь ему шестьдесят динар, и он довезет тебя до самого Дамаска.

Конечно, сотня баксов за трехчасовую поездку и визу… Мы проехали через Ирбид, который, как и вся Иордания, казался очень суматошным. Водитель с гордостью рассказал мне о местной улице, на которой было так много магазинов, торгующих вязаными изделиями, что она попала в Книгу рекордов Гиннесса.

Он мне нравился. В конце концов, мы затормозили, и я познакомился со своим проводником в Сирию. Он был угрюмым, не говорил по-английски и казался немного испуганным. Мои спутники убедились, что я достал и уничтожил все бумаги, валюту и другие свидетельства того, что я был в Израиле. Благодаря тому, что я заранее кое-что узнавал о предстоящем путешествии, я был готов к этому. Я продолжал думать о том, как печально, что евреи и арабы так ненавидят друг друга, что ни одна из сторон не пустит туристов в свою страну, если до этого они побывали во «вражеском» государстве.

– У тебя есть деньги, чтобы заплатить полиции?

– А сколько нужно?

– Всего несколько динар.

Мы тронулись. Ехали быстро, но поездка к границе была долгой; земля казалась более скудной и бесплодной, а дорожное движение – более хаотичным. Нас пропустили через границу взмахом руки. Я улыбнулся, водитель знаком показал мне – «еще рано». Еще один контрольно-пропускной пункт. Мы без труда миновали и его, так как водитель, казалось, был знаком со всеми.