Онлайн книга «Любовь считает до трех»
|
– Тебе тут нравится? – продолжал пытать ее Макс. – Даже не знаю. Странное ощущение… как в тюрьме. – Почему же в тюрьме? – обиделся Макс. – Из-за того, что решетки на окнах? – Да нет… Просто такое чувство… Будто весь мир – где-то далеко, а мы – на краю света… – Ты смотри, как красиво говорить умеет, – хмыкнул Макс. – Но край света – это ж разве тюрьма? Наоборот – рай, покой… – Ладно, не будем спорить о терминах, – оборвала его Нина. – Где снегоход оставить? – Прямо, – он ткнул в стену дома. – Не поняла… Макс щелкнул брелоком, и стена, как в сказке про Али-Бабу, разъехалась. Гаражные ворота, значит, такие. Круто. Мало того что радиоуправляемые, вдобавок – в тот же цвет, что и дом. А пол в гараже заботливо усыпан снегом. Чтобы, значит, снегоходовы полозья о бетон зря не терлись. – И правда – как в раю, – оценила Нина. Но лучше б этого не говорила: Макс снова полез обниматься, жарко задышал в ухо, предложил: – Тогда приглашаю тебя в рай. Оставайся! – Нет, – отрезала Нина, сбрасывая его руки. – Я ухожу. Останешься так сразу, «на сегодня», а назавтра уже забудут, не пригласят. Макс настаивать не стал. Тут же сменил пластинку, сопеть в ухо перестал, заканючил голосом капризного мальчишки: – А как я в дом поднимусь? У меня ведь нога сломана! – Лифта, что ли, нет? – хмыкнула Нина. – Не, лифта нет, – вздохнул Макс. И серьезно добавил: – Архитектор сказал, проектом не предусмотрено. – А ты что, собирался поставить? – улыбнулась Нина. – Были мысли. Чтоб совсем уж все как у людей. – Интересные тебя посещают мысли… – фыркнула Нина. Она помогла Максу слезть со снегохода. Позволила обхватить себя за плечи. Дотащила до холла, поместила в глубокое кресло возле пылающего камина. – Уф-ф, красота… – Макс взялся тянуть ноги к огню, неловко повернулся и тут же скривился от боли. – Вот гадство! – Надо к врачу ехать, – сказала Нина. – Ага, – Макс кивнул. Он пошарил по подлокотнику кресла, нажал какую-то кнопку. – Слушаю, Максим Константинович, – тут же откликнулось кресло веселым мужским баском. Нина вздрогнула. – Позвони костолому, пусть подъедет, – приказал Макс. – А что… – Кресло, видно, хотело разузнать, что случилось, но Макс снова нажал на кнопку, и голос умолк. Тут уж сложно было сдержаться. – Ну у тебя и сервис! – восхитилась Нина. – А, ерунда! – отмахнулся Макс. – Живем как можем. Нина еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Да, интересный экземпляр этот олигарх! Похож на мальчишку, который полгода клянчил у родителей игрушечную машинку, а теперь делает вид, что у него таких машинок – целый автопарк… – Вот что, Нинок, – продолжал между тем Макс. – Раз ты у меня оставаться не хочешь, хотя бы свой адрес оставь. – Письма писать будешь? – Нет. Лыжи тебе пришлю, как обещал. – Веретенники, дом семнадцать. – А улица? – не понял Макс. – Без них обходимся. Зачем? В деревне всего сорок домов. – У нас в поселке столько же, но улицы есть. Специально собрание проводили и называли. Я знаешь чего добился? Чтобы моя улица моим именем называлась. Так что Макс Костяков теперь живет на аллее Костякова! Классно? – Не знаю, – пожала плечами Нина. – Я бы предпочла, чтобы моей фамилией что-нибудь другое назвали. Какой-нибудь завод. Или фонд. – А у меня завод тоже есть, – расплылся Макс. – «Фармацевтическая фабрика Костякова». Слышала про такую? – Нет. Но ты расскажи! – подбодрила Нина. – Тебе это интересно? – не поверил Макс. – Про твой завод – да, – тепло улыбнулась она. – К тому же я на экономическом факультете учусь, так что твой опыт мне пригодится. И тут Макс даже про свою больную ногу забыл. Битый час с удовольствием повествовал, как он, бедный, но смелый и умный парень, раскручивал «с нуля» обанкротившееся предприятие, а Нина восхищенно кивала и думала: «Да, он, конечно, привирает и приукрашивает. Но молод, неглуп, живет в особняке… Такого человека можно и полюбить». * * * Следующим вечером, когда Нина, уставшая после работы, двух лекций и одного семинара, дремала на печи, в комнату ворвался папаня – возбужденный, счастливый, с горящими глазами. Заорал: – Нинка! «Мерседес» «шестисотый» приехал! Говорят, что к тебе! Нина стряхнула дремоту: значит, Макс не забыл, лыжи прислал. – Ко мне? Так приглашай, пусть заходят. Она спешно кинулась к зеркалу, кое-как причесалась, нацепила на лицо приветливую улыбку, выскочила во двор… Оказалось, что Макс явился к ней лично. Нина с интересом наблюдала, как шофер распахнул дверцу, на снег ступила нога в ботиночке тонкой кожи, с переднего сиденья вывалилась туша охранника, он передал Максу цветы, водитель открыл дверную створку и вынул из машины яркую упаковку с лыжами… Отец с матерью стояли на крылечке, разинув рты, а Нина улыбнулась Максу и прокомментировала: – Такого зрелища Веретенники еще не видывали. – Я, Нина, как говорят у нас в народе, за базар отвечаю, – гордо откликнулся Макс. – Обещал лыжи – и вот привез. – Спасибо. А как твоя нога? Уже ходишь? – Бегаю, – беспечно отмахнулся Макс. – Это не перелом был, а вывих. Костолом приехал и в две секунды вправил. Слушай, а у тебя тут мило! – Он с интересом оглядел покосившийся домик, заботливо укутанные парники, приветливую старенькую беседку. – Если нравится – проходи. Напою чаем. – Нина взглянула ему в глаза. – Пройду, – согласился Макс. И осторожно – явно боится, что гнилые доски провалятся! – ступил на шаткое крылечко. * * * Вот так у них и начался роман. Для Макса – очередное приключение, на этот раз «с прекрасной селянкой», а для Нины – путь к третьей ее мечте. К собственному особняку. Мама Нинины шансы оценивала невысоко. Горестно подпирала щеку и говорила: «Зря ты это затеяла, Ниночка. Сердце подсказывает: не женится он на тебе!» А отец, наоборот, хорохорился: «Это на Нинке-то моей? На первой красавице? Да не женится?!» «Поматросит и бросит, – предрекала мать. – Погуляет с ней – да исчезнет». «Ха, исчезнет! – возражал отец. – Будет Нинка в коттедже жить и слугами командовать». |