Онлайн книга «Ремейк Нового года»
|
* * * Через минуту я уже звонил в квартиру пенсионера. – Евгений Поликарпович? – строго спросил я. И, нарушая закон, помахал перед носом пенсионера фальшивой красной книжицей: – Старший уполномоченный Синичкин. Разрешите войти? Дед – кажется, он испугался – проблеял: – Да-да, конечно… Проходите. Я уверенным шагом двинулся в единственную комнату. Дед слабой грудью перегородил мне дорогу, заискивающе предложил: – Пойдемте лучше на кухню! Чайку, коньячку… – При исполнении, – сухо сказал я. И легко сдвинул препону в виде хрупкой фигурки деда. Подзорная труба располагалась на самом видном месте – у единственного окна. Ее окуляр был направлен, разумеется, на дом номер сорок три. – Так, – грозно произнес я. – А ведь это статья, дедушка! Вмешательство в частную жизнь. Срок наказания от… Дед задрожал, запричитал, перебил меня: – Я… я астроном! Я смотрю на звезды! – Евгений Поликарпович, – вздохнул я, – давайте не будем усугублять ситуацию. Звезд отсюда не видно. А вот квартира Ирэны Викторовны прекрасно просматривается… Так что советую вам искренне, как друг. Чистосердечное признание – и на душе сразу станет легче. И несчастный дед раскололся. Речь его получилась длинной и путаной. Он долго разорялся на тему, какой муж умница, и как он любит Ирэну Викторовну, и как волнуется за нее, и как ревнует… – А она, – в словах деда сквозило неодобрение, – совсем не ценит его любовь. Насмехается над тем, что он всего лишь ученый и получает гроши… Ей нужны другие мужчины, на «Мерседесах»… Они часто привозят ее домой… Вот мы и решили – то есть ее муж решил: сначала выработать привычку бегать – каждый день, в определенное время. А потом, когда супруга к его пробежкам привыкнет, – посмотреть, чем она занимается в его отсутствие… Плечи старика поникли. – Ну что ж, давайте, кстати, посмотрим, – предложил я. – Заодно и проверим вашу аппаратуру. Я без приглашения подошел к подзорной трубе. Квартира Ирэны Викторовны просматривалась изумительно. Я еле удержался, чтоб не присвистнуть – настолько четко все было видно. И подозвал пенсионера. – Ну-ка, Евгений Поликарпович, взгляните… Дед сменил меня у окуляров и через пару секунд со стоном опустился на пол. – Это она, она! – хрипло повторял он. Я тоже прекрасно узнал свою заказчицу, Ирэну Викторовну. Она лежала в гостиной на полу, на роскошном ковре. Под ее головой отчетливо просматривалось озерцо крови… * * * Мои показания обеспечили мужу как минимум «пятнашку». Приехала опергруппа. Возглавлял ее мой приятель из ОВД Вася Перепелкин. – Опять ты в самой гуще! – досадливо проворчал он. – Дурачок! – ласково парировал я. – Да с моими показаниями тебе вообще ничего делать не надо! И я рассказал Васе про визит Ирэны Викторовны. Про то, как женщину обеспокоили вечерние пробежки мужа. Про то, что она поручила мне выяснить, к кому он бегает. И про то, как я сначала зашел в тупик, а потом блистательно раскрыл это дело. Довольный Вася только кивал. – Складно, складно болтаешь… Одного я не понимаю. Зачем он в шестнадцатую-то квартиру ходил? Или твоя секретарша чего напутала? Я пожал плечами: – Нет, он правда туда ходил. Там две бабки живут. Одни, без мужчин. Семенюк утверждает, что муж помогал им карниз прибивать. Вася тут же парировал: – Странное занятие для снайпера. – А он и не снайпер, – хмыкнул я. – Он дилетант. И недоумок. Очень грубо сработал. Грубее и не придумаешь. – Так нам же оно и лучше! – хохотнул Вася. – Ладно, Синичкин. Отдыхай. И я ушел отдыхать. Вернулся домой и тут же завалился в койку. Когда засыпал, перед глазами проплыла печальная физиономия мужа. Глаза смотрели скорбно, уголки губ печально опущены. Казалось, он растерянно спрашивает: «Ну как вы могли?! Это не я!» Я строго ответил видению: – Ты, ты, голубчик. Думал наследство хватануть, а не вышло! И провалился в сон. Снился мне новый офис – двух тысяч, полученных от Ирэны Викторовны, хватит надолго. …Впрочем, часть гонорара пришлось потратить на менее важные вещи. На следующий день мне позвонил Перепелкин. Сказал в телеграфном стиле: – Освобожусь в шесть. Без руля. Не обедал. Отказать голодному Васе значило как минимум лишиться лицензии на детективную деятельность. И я покорно сказал: – Пойдем в «Дрова». Там хавчик – съешь сколько влезет. А качество хавчика Васю никогда особо не волновало. В «Дровах» Вася выбрал самую большую тарелку. Перемешал корейскую морковку с селедкой и свиным рубцом. Тяпнул добрый стопарик, заел огурчиком, накинулся на еду. Я вяло жевал невкусные пирожки, водку хлебал по глотку и терпеливо ждал, пока Перепелкин утолит первый голод. Ждать пришлось долго. Наконец Вася откинулся над пирогом с вязигой и сообщил: – Не колется твой муж. И так с ним, и сяк – на своем стоит. Говорит, только следил, а убивать – это никогда, ему без нее жизни нет. Ирочка, мол, единственный свет в окошке. Всю ночь рыдал, спать людям мешал. Сокамерники ему по зубам надавали. – Артист, – пожал я плечами. – Семенюк тоже не колется, – продолжал Вася. – Что следили – признался. Трубу свою подзорную сдал. А про убийство молчит. – Ну и молодец. Не хочет соучастником идти. – А он и не соучастник. – Вася снова хватанул водочки и приступил к пирогу с вязигой. – Эксперты сказали, что стреляли, скорей всего, не с шестого, а с чердака. – Да ну! – я аж водкой поперхнулся. – Вот тебе и ну. – Вася налил себе еще стопку. – Проверили чердак. Картина маслом: свежие следы, открытое окно. И самая песня – винтовочка… Новенькая, чистенькая, нигде не светилась. Два выстрела. Оба в цель. – А отпечатки? – Обижаешь. Ни одного. Даже следов – и тех не установили. Убийца, судя по всему, шел в целлофановых бахилах, какие посетителям больниц выдают. – Значит, муж хитрей, чем казался. Вышел от Семенюка и отправился на чердак. Два выстрела – это пять минут. А Семенюк подтвердил его алиби. – Складно, – похвалил Перепелкин. – Только тут еще соседка нарисовалась. Ну та, из шестнадцатой квартиры. Которой он карниз прибивал. Заявила, что видела в подъезде незнакомого человека. Вчера, около семи вечера. Говорит, поднимался он пешком и пытался прятать лицо. Но она его все равно хорошо разглядела. Фоторобот составили. |