Онлайн книга «Эксклюзивный грех»
|
– Сотрудничать – это как? – осторожно спросила она. – Спать, что ли? Махалыч хрюкнул: – Да нужна ты мне. Будешь меня информировать. – Стучать?! – охнула Нинка. А участковый быстро сказал: – Не на наших. Соседи твои московские давно объявлялись? Сигнал на них поступил… * * * Димин дом оказался на околице села, почти у самого кладбища. Надя отчаянно устала и теперь изо всех сил старалась самое себя развеселить. Она скептически осмотрела хмурое одноэтажное строение из почерневших от времени бревен и подумала: “Да уж, принц мне достался знатный. Тоже мне, дача преуспевающего журналиста”. Правда, Дима говорил ей, что он это Рюмино терпеть не может и никогда туда не ездит. “А мамуля моя наведывалась, все воздуха здешние нахваливала…" Ничего особенного в местном воздухе Надя не нашла – сено пополам с навозом. И еще от реки, что протекает совсем рядом, сыростью тянет – так и хочется зябко передернуть плечами. Наверное, оттого и замок на калитке заржавел. Ключ с грехом пополам вставился, но прокручиваться никак не хотел. Надя вертела им и так и сяк, на истошный скрежет сбежались, кажется, все местные собаки. “Ну почему же я не умею лазить через заборы?” – отчаянно думала она, сражаясь с непокорным замком. Впрочем, забор невелик, не выше метра – отчего бы не попробовать? Сначала Надя попыталась подтянуться на руках – не вышло. Ни сил нет, ни привычки. Тогда она, держась за верхнюю кромку, закинула на нее одну ногу и быстро, чтоб не упасть, подтянула вторую. Ура, получилось! А прыгать с высоты в метр вовсе и не страшно. Дальше дело пошло веселее. Входная дверь отперлась легко, и свечки быстро нашлись – в коридоре, как и говорил Дима. Надя нетерпеливо вступила на территорию Полуянова. Хотя Дима и говорил ей, что Рюмино на дух не переносит, но все-таки это его дом. Первое его жилье, куда оказалась допущена Надя. Обычная, очень небогатая дачка. Мебель с бору по сосенке – поцарапанный сервант, кривенькое кресло, старинная кровать с панцирной сеткой. Пахнет сыростью и осенью. Никаких даже минимальных излишеств. Никаких свидетельств о личности хозяев – ни безделушек, ни фотографий. “Все имущество на зиму в Москву увозим, – говорил ей Дима. – А то своруют”. За окном быстро серело, на Рюмино наваливались ранние сумерки. Надя представила, как она идет обратно – в полной темноте, на нее нависает мокрый осенний лес, – и еле справилась с дрожью в коленках. Искать, быстрей искать – хотя бы чтоб выйти засветло! Она определила круг поисков. Комод? Пуст. Сервант, нижний отдел? Нет, здесь только дешевенькая пластмассовая посуда. Сундук в сенях? Вряд ли, там скорее старая одежда. Точно – целый ворох отсыревших, штопаных-перештопаных рубашек. А если под ними? Надя просунула руку в глубь тряпья и быстро нащупала прохладную коленкоровую поверхность. Вот оно! Как все просто! Четыре кожаные тетрадки. Прохладные, толстые. Она нетерпеливо распахнула одну из них. На первой странице значилось: “Евгения Полуянова. Мой двадцатый век”. "Ай да тетя Женя! – весело подумала Надя. – Ее, понимаешь ли, двадцатый век! Это, видать, дневник. Дима, правда, еще про какие-то письма упоминал…" Надя снова погрузила руки в горы тряпья, принялась ворошить – ничего. За окном стало совсем темно. “Ну и бог с ними, с письмами. Хватит с Полуянова и дневника. Лентяй. Сам-то сейчас небось дома сидит, чаи гоняет”. Надя быстро бросила тетради в сумку, захлопнула сундук и пошла было к выходу.., но на полпути обернулась. Нехорошо как-то – разуться она и не подумала, вся комната теперь затоптана. Надя нашла в прихожей тряпку и быстро затерла грязные следы. Делов – на две минуты, зато теперь можно уходить с чистой совестью. Она распахнула входную дверь – и на пороге столкнулась с неопрятной бледноглазой женщиной. От неожиданности Надя ойкнула, отступила назад. Незнакомка немедленно ввалилась за ней. – Та-ак, – протянула она. – Подворовать решила, красавица? – Подво.., что? – не поняла Надя. Женщина осерчала. Гаркнула: – Ты целку-то из себя не строй! Ну-ка, давай, открывай сумку! До Нади наконец дошло. Ее бросило в краску, руки задрожали: – Вы.., вы не поняли! – пролепетала она. – Я не воровка! Я – знакомая Дмитрия Полуянова, сына Евгении Станиславовны. Вот ключи – от дома и от калитки, только калитку я открыть не смогла… Дима попросил меня забрать одну вещь… А вы.., вы, наверное, соседка? Нина Алексеевна? Дима мне говорил. Женщина, казалось, была разочарована. Но глянула подозрительно: – А чегой он сам не приехал? Вещь-то свою забрать? – Занят. Работает много, – вдохновенно лепетала Надя. – А я как раз в отпуске… – А ты кто ему будешь? Баба его, что ли? – с деревенской бесцеремонностью спросила женщина. "Почему я должна ей отвечать?” – возмущенно подумала Надя. Но бунтовать не решилась. Покорно ответила: – Нет, не баба. Просто знакомая. – И звать тебя как? – Надя. Надя Митрофанова. “Почему я ей отвечаю? Почему не пошлю куда подальше?!" – Простите, мне надо идти. – Надя постаралась, чтобы в голосе прозвучал хотя бы намек на твердость. – А живешь ты где? – не отставала тетка. – Послушайте! – разозлилась Надя. – Вы что, из милиции? – Я-то не из милиции, – зловеще проговорила соседка. – Но паспорт мне свой покажь. – И не подумаю, – отрезала Надя. Баба сверкнула глазами – и немедленно вцепилась в ее плечо стальными пальцами. – Покажешь, шалава! А не то в ментуру тебя доставлю. – Что вы делаете? – пискнула Надя. – Давай, доставай! – наступала соседка, сжимая пальцы все крепче. – Сейчас участкового кликну! Надя чувствовала, как под железными руками тетки на плече появляются синяки. – Послушайте, – подступила она с другой стороны, – я покажу вам паспорт. Но скажите – зачем? Вы что, мне не верите? Баба наконец отцепилась от Надиного плеча. Злорадно ухмыльнулась: – Вот то-то. Давай, доставай, показывай. Надя пожала плечами и протянула ей паспорт. Женщина пролистала его – шевеля губами, хмуря лоб: явно запоминала и фамилию, и адрес. Надя, ошарашенная неожиданной догадкой, проговорила: – Это.., это вам приказали? Вам что, велели следить за теми, кто сюда приходит?! – Никто мне тут не указ, – буркнула тетка. Глаза, однако, смущенно отвела, и Надя разглядела на ее щеках лживый румянец. – Кто приказал? – не отставала Надя. – Бандиты? КГБ? Милиция? – Ничего тебе не скажу, – отрезала баба, возвращая ей паспорт. И велела: – Давай, чеши отсюда. Нет, стой. Сумку свою покажь! Надя не стала спорить. Она покорно продемонстрировала пожитки: книга, расческа, кошелек, зеркальце и четыре кожаные тетрадки. |