Онлайн книга «Биография smerti»
|
– Что случилось с котенком? – навострила уши Татьяна. – О-о, кажется, он погиб, – скорбно поджала губы Холмогорова. – Его, по-моему, об стенку приложили? – наморщил лоб Алтухов. – Ну да, со всей дури, – кивнула Марина Евгеньевна. И снова усмехнулась. – Жуткая история, – хохотнул Матвей Максимович. – Ты лучше о ней не пиши. А то читатели гневными письмами завалят. «Богатеи, большие люди – а ведут себя хуже детей, – мелькнуло у Тани. – Никогда б не подумала...» И терпеливо повторила: – Так что насчет котенка? – Как это говорят? Без комментариев! – строго заявила Холмогорова. Но глаза ее улыбались. А Алтухов метнул в девушку быстрый взгляд и галантно произнес: – Так и быть, мадемуазель. Рассказываю. Исключительно ради вашей неземной красоты. (А у самого глаза равнодушные, так что врет все про красоту.) Мы ведь с Маришкой в детстве при кладбище жили... Она вам уже говорила? Ну и забавлялись там, как могли. Я того котенка у дороги подобрал, он такой рыжий был, с белым носом... – Ой, Матвей! Не умеешь рассказывать – и не берись! – весело перебила Холмогорова. И продолжила: – Не в котенке дело. У нас на кладбище был ритуальный зал для прощаний. Все, как положено: для гроба – подиум, из динамиков – «Аве, Мария», для безутешных родственников – валерьянка... И как-то привозят к нам братка. – Она взглянула на Таню и уточнила: – То есть это сейчас говорят – «браток», а тогда, в восьмидесятые, их просто бандитами называли. Пристрелили, кажется, его. Или на машине разбился, уже не помню. В общем, гроб из самых дорогих, цветы сплошь розы, и провожающие все на одно лицо: бугаи с золотыми перстнями. Ну, а мы с Матвейкой пошутить решили. Пока братки на улице курили, влезли в ритуальный зал и подкинули в открытый гроб котенка. Засунули его под покрывало... – Она снова прыснула. «Милая забава», – хмыкнула про себя Таня. – Ну а когда провожающих пустили в зал, котенок под покрывалом зашевелился, – весело подхватил Матвей. – Если не приглядываться, похоже, что покойник руками задвигал. И братаны наши, даром, что все мужики здоровенные, в крик... – Сделав паузу, гость философски закончил: – Ну, а когда котенок наконец наружу выскочил, на нем, конечно, зло и сорвали... Погиб, бедняжка. «Да уж... – подумала Татьяна. – Вот потому я и не миллионерша. Другой менталитет. Мне бы так шутить сроду в голову не пришло...» Но вслух она вежливо произнесла: – Интересная история. Но вы, Марина Евгеньевна, правы. В книге ее упоминать, конечно, не нужно... – Да и самой книги – тоже не нужно! – неожиданно встрял Алтухов. – Это уж я сама решу, – тут же посуровела Холмогорова. А Таня вдруг увидела: в прежде беззаботных глазах Алтухова промелькнула откровенная злоба. Впрочем, он немедленно взял себя в руки: – Да развлекайся, конечно, раз хочется. Еще прославишься! Улицу в твою честь назовут! – Нет уж, спасибо, хватит с нас Шипилиной, – усмехнулась Холмогорова. И вскинула глаза на друга детства: – Кстати, слышал? Этот мальчик, Беркут, своего добился. Подписал распоряжение мэр. – Да ты что! – удивился Алтухов. – Значит, прощай, улица Вишневая... Что-то непонятное. Но спросить Таня не успела – Матвей Максимович небрежно взмахнул рукой: – Да и бог с ней, с Вишневой. Какая разница, где стоят два кривых домишка? Расскажи лучше про генплан. У тебя, говорят, его копия имеется? Холмогорова усмехнулась: – О-о, больших денег стоило... По лицу Алтухова вновь промелькнула тень. Он с напускной небрежностью спросил: – И что там? – Амбициозный проект, ничего не скажешь. Один ледовый дворец на пятьдесят тысяч зрителей чего стоит... А открытый каток? В наших-то широтах! Представляешь, сколько можно на этом подряде наварить? – Представляю, – кивнул Алтухов. – Только кто ж такой подряд даст? Не мой, увы, уровень... Все москвичи расхватали. «Богатые тоже плачут», – насмешливо подумала Таня. А Холмогорова возразила другу: – Не в уровне дело. Просто суетиться нужно было раньше. Купил бы в Красной Долине землю годика три назад, когда она за бесценок продавалась, и кто бы тебя с нее погнал? Строил бы теперь спокойно. На собственных площадях. – Да кто ж тогда знал, что Олимпиаду России отдадут! – вздохнул Алтухов. – Я знала, – усмехнулась Холмогорова. А Матвей Максимович серьезно произнес: – Вот если бы твои земли освоить, здесь, в горах... У тебя, забыл, сколько в аренде? – Он остро взглянул на Холмогорову. – Немного, гектаров пятнадцать, – скромно ответствовала та. «Сильно!» – поразилась про себя Татьяна. А Марина Евгеньевна покачала головой: – Нет, Матвей, ничего не получится. Это природный заповедник. И – мой личный санаторий. Я только тут душой отдыхаю. Так что никакого строительства здесь не будет. – Ну, что ж тогда поделаешь... – вздохнул Алтухов. – Обойдусь без подряда. Буду скромненько своим цементом перебиваться... – Сейчас, к Олимпиаде, стройки начнутся – минимум вдвое объем продаж увеличишь, – заверила Холмогорова. – Да только и остается – других цементом снабжать, – буркнул Алтухов. А Садовникова еле сдержала зевок. Утомили ее эти богачи – с их жестокими детскими забавами и многомиллионными взрослыми проблемами. Интересно, зачем Холмогорова попросила ее короткую юбку надеть? Вон, Алтухов на собственную-то писаную красавицу почти не глядит, а Тани и вовсе – будто нет... Холмогорова – вот всевидящее око! – вдруг очень в тему спросила: – Вам надоело с нами, Татьяна? Садовникова решила не врать, протянула: – Ну-у, если я вам не нужна... – Можете идти, – царственно кивнула миллионерша. И Таня торопливо – хотя спину держать не забывала – покинула гостиную. Едва вышла из комнаты, немедленно сбросила босоножки на шпильках. Форсить больше не перед кем, до своей спальни она дотопает босиком. Пришла, скинула неудобный вечерний наряд, взглянула на часы: всего-то половина одиннадцатого. Сидеть в пустой комнате абсолютно не хочется, да и до комендантского часа – времени еще полно. Сходить, что ли, в кухню за яблоком? А может, поплавать в бассейне? Или просто – погулять по участку? Выкурить одинокую сигаретку в бронзовой, увитой дикой розой, беседке... Таня на всякий случай надела купальник и вышла из спальни. Решила прогуляться по дому и поступить по настроению. Но в кухне обнаружилась Фаина. На ее постную рожу взглянешь – никакого яблока не захочется. Бассейн тоже оказался занят – в нем дружно плескались Нелли с Антоном. Общаться ни с кем из них не хотелось, и Садовникова отправилась в сад. |