Онлайн книга «Биография smerti»
Татьяна вновь и вновь перечитывала текст. Да, с Валерочкой не пропадешь. Поругается, пошумит – но потом все равно реально поможет. Впрочем, телеграмма телеграммой, а обед обедом... Карманов в Танином летнем наряде не было, и девушка положила телеграмму под тарелку с отбивной. Отрезала еще один восхитительно пахнущий кусочек – и в этот момент в столовую ворвался Стас. Именно ворвался – стремительно, о его диагнозе и не вспомнишь. Вихрем кинулся к ней, схватил за руку: – Пошли! Быстрей! Глаза сияют, губы в нетерпении подрагивают. – Что случилось? – Увидишь! Побежали! – Но я... – Танюша, пожалуйста! Я для тебя такой офигительный сюрприз приготовил! Скорее в сад! И она поддалась его напору, поднялась из-за стола. И только когда рука об руку бежали по аллее, вспомнила, что Валерочкина телеграмма так и осталась лежать на столе. Впрочем, Стаса уже было не остановить. Он привел ее в самый дальний уголок сада. Садовник явно захаживал сюда нечасто: здесь буйствовали заросли фенхеля, грозно щетинилась крапива. Сейчас среди травы высились какие-то коробки – довольно большие, яркие. Что внутри – непонятно, логотипы заклеены скотчем. Коробок Таня насчитала целых пять штук. И еще заметила: емкости соединены между собой еле видными на фоне зелени веревками. Будто бикфордов шнур... – Ну, не догадалась? – Стасик еле сдерживал торжество. – Пока нет, – пожала плечами Татьяна. И ослепительно улыбнулась: – Но умираю от любопытства! – Положено, правда, на крыльце, у входа в дом... но я решил, что здесь – будет романтичней, – пробормотал парень. Протянул ей зеленый шнурок. Велел: – Дергай. – Мы взорвемся и умрем в один день? – пошутила Садовникова. Шутки шутками, а от этого юноши чего угодно можно ожидать. – Мы с тобой обязательно умрем в один день, – серьезно ответил он. – Но только не сегодня, а лет, скажем, через семьдесят. – И повторил: – Дергай! Таня послушалась. Рванула шнурок... и в глазах у нее помутилось. Все коробки разом распахнулись, и из каждой в бездонное синее небо выпорхнули не меньше сотни прекрасных бабочек. Фиолетовых, малиновых, лимонных. Однотонных, пестрых, с разводами. Иные взлетали неспешно, другие торопливо хлопали крылышками, касались их щек, запутывались в волосах. – Боже, какая красота... – прошептала Татьяна. – Тебе нравится! – возликовал Стас. На глаза, против воли, навернулись слезы. Девушка благодарно взглянула на младшего Холмогорова: – Спасибо тебе. Я в жизни ничего подобного не видела. Часть бабочек уже разлетелась по саду, но многие все еще оставались неподалеку. Садились им на руки, приземлялись на редкие, уцелевшие посреди сорняков, цветы... А Стасик уверенно, хозяином, взял Татьяну за руку и твердо произнес: – И вот так теперь будет всегда. – Как – «так»? – улыбнулась она. – Я всегда – слышишь, всегда! – буду тебя радовать. Цветами, бабочками, если захочешь – бриллиантами. Или тебе больше нравятся спортивные автомобили? Мне почему-то кажется, что тебе по душе будет «БМВ». – Ох, Стас... А он заглянул ей в глаза и продолжил: – Таня, когда ты такая, как сейчас, ты такая прекрасная! – А что со мною – сейчас? – Ну... ты беззаботная. И счастливая. И в глазах у тебя – только бабочки. – А что у меня в глазах обычно? Он на мгновение задумался: – Ну... ум... но, вдобавок, напряженность. Настороженность. Мысли о хлебе насущном. – Парень с легким высокомерием улыбнулся и добавил: – Впрочем, от этих забот я тебя избавлю. Татьяна смотрела на него – такого юного, радостного, азартного, – и на сердце у нее было одновременно и тревожно, и радостно. – Таня, – тихо произнес молодой человек, – ты выйдешь за меня замуж? И сердце трепыхнулось. Не так уж часто ей – при всей ее шикарной внешности – приходилось слышать подобные слова. Таня пробормотала: – Стас... Тебе двадцать два. А мне... – Я догадываюсь, что несколько больше. Совсем чуть-чуть, – с улыбкой перебил он. – Но что тебя смущает? Очень, на самом деле, в духе времени. Сейчас модно за совсем молодых замуж выходить. Всему меня заодно научишь! А то я живу в глуши, анахоретом... «Может, прочь сомнения – и сказать ему „да“? – мелькнула шальная мысль. – Что я действительно дурака валяю? Красив, богат, особняк в горах...» Но она промолчала. – Таня, пожалуйста! Стас преданно заглянул ей в глаза. Счастливый, беззаботный, влюбленный. Похоже, он просто не понимает, что сыну накануне похорон матери не положено дарить возлюбленной фейерверк из бабочек. И делать ей предложение. Ладно, у Стаса с Мариной Евгеньевной особой близости не было, но все же необходимо соблюдать хотя бы минимальные приличия... Да и вчерашние слова отчима про гибель горничной у Тани никак не выходили из головы. Слишком уж безапелляционно Валера сказал: Марине Евгеньевне бессмысленно было убивать Киру. Действительно: куда проще заплатить. Но вот если убийство совершил тот, кто ей дорог, она вполне могла прикрыть его... Стас в нетерпении коснулся щеки: – Таня! Ну, скажи «да»! Сейчас он ее поцелует... Подхватит на руки... Закружит – а вокруг них продолжат свое порхание прекрасные бабочки... – Стас, – тихо произнесла Таня. – Я почти согласна... Парень просиял. А она упрямо добавила: – Почти. Только скажи... – Подожди, – перебил молодой человек, – я сейчас угадаю. Тебя, наверное, брачный контракт волнует? – Да плевать на контракт! – возмутилась Татьяна. Все-таки Стасик явно считает ее хищницей. – У меня своих денег достаточно. – Девушка внимательно заглянула ему в глаза: – Я о другом. Скажи правду: ведь не ты убил ту горничную, Киру... Ему достаточно было только плечами пожать. Произнести: «Конечно, нет». И вся их жизнь – с этой минуты общая – могла бы пойти по-другому. Однако Таня вдруг увидела, как Стасик бледнеет... глаза, только что восторженные, яркие, тухнут... руки бессильно падают вдоль тела... – Стас! – в ужасе выдохнула она. Но все уже было кончено. Юноша в гневе сжал кулаки, выкрикнул: – Ах, вот оно что! Я-то, дурак, пляшу вокруг тебя, бабочек этих дурацких покупаю, планы строю! А тебя только волнует, кто убил! Неужели это так важно? |