Книга Красные искры света, страница 76 – Анна Джейн

– Куда пошла?! Говори, что ты тут делаешь! – велела она.

– Я обязана перед тобой отчитываться? – приподняла бровь Настя. – В письменном виде или хватит устного доклада?

– Отвечай! Это она тебя подослала? – в голосе Олеси был вызов. А в серо-зеленых глазах – злость.

– Кто – она? – не поняла Настя. Ей хотелось убраться куда подальше, прочь от этого места, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Проанализировать случившееся. Понять, что с ней не так.

– Наша дорогая матушка, – хмыкнула Олеся.

Настя ожидала услышать все, что угодно, но не это. И засмеялась. Правда, смех ее был стальной, искусственный.

– С ума сошла? С вашей, – подчеркнула Настя местоимение язвительным тоном, – дорогой матушкой я не виделась давно. И в будущем видеться не планирую. Можешь передать ей привет. А, впрочем, не надо.

Девушка попыталась вырвать руку из пальцев сестры, но та слишком цепко держала ее.

– Значит, отец, – прошептала Олеся почти в отчаянии, которая моментально переросла в ненависть. – Тогда это он тебя подослал? Как ты узнала, где я? Уже доложила? Передай, что я не выйду за этого старого урода. Они отняли у меня Лешу. Но отнять меня у самой себя у них не получится. Так и передай.

– Ты дура? – прямо спросил Настя. Она ничего не понимала и не хотела понимать.

– Что он велел тебе сделать? Вернуть? Заплатил деньги? Ты ведь падкая на деньги, как все Реутовы! – перестав сдерживаться, закричала Олеся.

– Убери руку, – сказала Настя спокойно.

– Отвечай мне, – потребовала Олеся и сильнее сжала пальцы.

– Руку, – повторила Настя.

– Иначе – что? – стиснула зубы сестра.

– Иначе я тебя ударю, – предупредила Настя.

Олеся резко отпустила ее. Почти оттолкнула в сторону.

– Такая же, как мать, – выплюнула она вдруг с презрением.

Настю словно током ударили.

– Что ты сказала? – проговорила она, и в ее глазах моментально разбушевалась холодная метель ярости. – Повтори.

– Вся в свою паршивую мать. Только деньги, деньги, деньги… Власть и бабки – вот что вас интересует. Ты ушла, не потому что хотела свободы. Ты ушла, чтобы повысить ставки. Знала, расчетливая дрянь, знала же, что однажды вернешься и предъявишь свои права на наследство.

– Извинись, – едва слышно сказала Настя. Порыв ветра взметнул ее волосы. Любое упоминание о матери она воспринимала болезненно. А за такие слова – хотела ударить. Ударить с силой, чтобы это хрупкое тело отлетело в стену.

Она была зла – так зла, что лед, покрывший вены, трескался.

– Ты просто не знаешь, – зашептала Олеся. На ее щеках и шее горели алые пятна. И глаза горели злостью и беспомощностью. – Ты ничего не знаешь, Настенька. Ты и не догадываешься, что произошло. Но даже несмотря на то, что ты ничего не знаешь и считаешь себя другой, все равно ведешь себя так же. Как отец. Как твоя мать.

Настя не хотела слышать эту чушь. Она хотела, чтобы сестра замолчала, закрыла свой рот, подавившись словами.

– И я не буду извиняться. Яблоко от яблоньки… Ты же знаешь, да? Знаешь, но не догадываешься. Такая же тупая, как мать! Она ничего не понимала, и ты такая же.

Настя не выдержала. Занесла руку и ударила сестру – не по щеке – по алым губам.

И тотчас ей – совершенно невпопад – вспомнилось, как Рита среди снегопада хлестала ее по замерзшим щекам.

Это воспоминание мелькнуло и пропало, затаилось среди тысяч других, в которых Рита унижала ее – с раннего детства.

– Что происходит? – раздался громкий четкий голос Инессы – она только что вышла из подъезда, сжимая в одной руке черную папку с документами.

Дейберт видела, как Настя ударила Олесю. И она перехватила руку рыжеволосой девушки, когда та замахнулась в ответ.

– Не стоит, – сказала Инесса.

Олеся, делая шаг назад, лишь всхлипнула – она не играла, она действительно была расстроена и не знала, что делать. Ей чудилось, что ее уже нашли и сейчас силой заставят вернуться домой и выйти замуж за того, кто, по мнению Реутовых, подходит их семье – для слияния капиталов и дальнейшего приумножения богатств.

– Она следит за мной, – сказала рыжеволосая девушка, кусая губы. – Отец наверняка пообещал ей денег. Когда она ушла, отец и дядя были рады.

– Что ты несешь, – поморщилась Настя. Она не понимала, что происходит, и чувствовала себя отвратительно. Как будто бы была виновата в чем-то!

– Кто она? – не сводя с нее взгляда, спросила Инесса. Все дружелюбие пропало, и осталась лишь настороженность. Так смотрят на врагов, к силам которых прицениваются.

Олеся что-то прошептала Инессе.

– Так ты – Реутова? – протянула задумчиво та.

– Мельникова, – поправила ее Настя.

– Тебя подослал отец! – выкрикнула Олеся.

– Меня никто никуда не подсылал.

– Тогда что ты тут делаешь? – задумчиво спросила Инесса.

Она не верила в совпадения.

– Был в гостях у вашего сына, – сказала Настя дрожащим от напряжения голосом.

– И ждала меня. Интересно. Сколько? – вдруг неожиданно спросила женщина.

Настя остолбенела.

– Что – сколько?

– Сколько мне тебе дать за молчание? – Инесса выдержала паузу. – Ты это хотела услышать? Извини, милая, я не кормлю шантажистов. Прекрасно понимаю, что вам всегда будет мало. И также я отлично знаю, что рано или поздно – но с возможностями Реутовых все-таки рано – Алексей и Рита узнают, где и с Кем Олеся. И я к этому готова. Ты очень кстати оказалась здесь – можешь передать отцу, что у меня есть компромат на него.

– Что? – не поняла Настя. Происходящее казалось ей сюрреалистичным сном.

– Компромат, – жестко повторила Инесса. – Я дам ход материалу, если Алексей не оставит Олесю в покое. Она – не разменная монета в делах бизнеса.

– Вы сумасшедшая, – тихо сказала Настя.

– Я просто выполняю свой долг, – пожала плечами Инесса. – Что ж, нам пора. И на всякий случай – не поднимай больше руку на Олесю, – равнодушным голосом, за которым скрывались все холода Антарктиды, сказала женщина. – Иначе у тебя будут проблемы. Запомни.

– Это у нее будут проблемы, если она когда-нибудь скажет хоть одно плохое слово о моей матери, – Настя не испугалась. На нее накатила волна гнева. И эта волна стала ее душой, ее сердцем и ее мыслями. – Запомните.

– Дерзкая девочка, – усмехнулась Инесса. – Что ж, на этом попрощаемся.

– Я была лучшего мнения о вас, – сверкнула глазами Настя.

– Ох уж эта реутовская самоуверенность.

Но именно она когда-то покорила Инессу – в лице Тимофея Реутова, ее первой и, наверное, последней любови.