Онлайн книга «Отстрел негодяев»
|
Ева критически оглядела голову собеседника. – У тебя красивая голова, академическая, внушающая уважение. Волосы не обязательны. – Спасибо за комплимент. – Это не комплимент, констатация факта, я и раньше не обращала большого внимания на твою причёску. Важней было другое. – Что именно? Она не ответила. – Давай выпьем за успех безнадёжного дела. – Это тост моего друга Толи Новикова. – Я помню и люблю этот тост. Они сделали по глотку вина, помолчали. – Ты всегда очень убедительно молчишь, – заметила Ева. – А это отражает глубину человека лучше всех слов. – Не знаю, как насчёт глубины, но живу я тихо и незаметно, и мне это нравится. Воды глубокие
Плавно текут.
Люди премудрые
Тихо живут.
Калёнов улыбнулся. – Ты начала писать стихи? – Это Пушкин. – Его стихи я знаю плохо, мне ближе Блок. А вот проза Александра Сергеевича гениальна. – И стихи его гениальны, в них надо вжиться, вникнуть, и многое становится понятным. Я изредка листаю сборники. – Как тебе вино? – Я не большой знаток вина, ты знаешь, но это великолепно! – Раньше ты пила только соки. – Время изменилось. – Ева принялась за еду. Понаблюдав за ней, Калёнов тоже взялся за нож и вилку. – Я слышал, ты развелась с мужем. Она подняла голову, глаза женщины потемнели. – Прошу тебя, не порти ужин! Я не хочу говорить о прошлом, всё осталось позади… и слава богу! Максим Олегович медленно продекламировал:. – Не хочу я себя в этом суетном мире оправдывать, я не более грешен, поверь мне, дружище, чем ты… Ева замерла, прислушиваясь к себе самой, словно искала что-то в душе, посмотрела на него прямо. – А это чьи стихи? – Моего давнего приятеля Юры Ковалёва. Он хороший поэт и славный мужик. Ева перестала есть, потянула руку к бокалу, и Калёнов добавил ей вина из бутылки. – Скажи честно, почему ты согласился войти в группу? – А ты? Она нахмурилась. – Терпеть ненавижу, когда отвечают вопросом на вопрос! – Извини, забыл. Барсов и его парни реально помогли мне разобраться с интернетовским упырьком. – Шамсуаровым? Так это ты уговорил майора заняться «Розовым слоном»? – Наоборот, он предложил решить проблему куратора «групп смерти», когда я колебался, взвешивая «за» и «против». Судьба Вани Симанчука меня сильно напрягла, даже не знаю почему. – Наверно, потому, что у самого есть внуки. – Двое. И внучка. Может быть. Но ведь и ты колебалась? Ева отхлебнула вина, глаза её затуманились. – Не уверена, что сделала правильно. У меня в общем тоже всё ровно, работа интересная, часто езжу на полигоны по всей стране, никаких особых волнений или тревог нет и не предвидится… не считая мелких бытовых проблем. А тебя увидела… Он подождал продолжения. – Вспомнились обиды? Глаза Евы снова на миг потемнели. – Это к делу не относится. Ты ведь так и не женился? – Нет. – Вот и забудь о том, что было. А согласилась я войти в ГОН больше под влиянием эмоций. Послушала передачу по ТВЦ «Задело», о том, как законы у нас в стране пишутся под власть имущих, и так захотелось пострелять всю эту сволочь, засевшую в тёплых кабинетах! ГОН – хороший шанс заставить обнаглевшую чиновничью рать жить для народа. – Ты оптимистка. – А ты нет? Он привычно помолчал. – Я учу китайский. – Что? – удивилась женщина. – Анекдот такой есть: оптимисты учат русский, пессимисты английский, а реалисты китайский. Я давно слежу за тем, что творится в мире и в нашей стране. Мерзавцев вроде бывшего министра обороны Сердюкова у нас выше крыши, но самое плохое, что за ним стоят ещё более страшные упыри во власти, которые до сих пор спасают его и таких же, как он, от осуждения, гнева и возмездия. Вот кого я убрал бы в первую очередь. – Узнаю полковника военной разведки, – с улыбкой сказала Ева. – Ты всегда решал проблемы кардинально. – Увы, это удел молодых. – Не кокетничайте, полковник, я знаю ваш потенциал. – Я тоже знаю, – согласился он. – Но счастливым ты не стал. Калёнов пригубил вина, раздумывая больше не над смыслом сказанного, а о тоне, каким были произнесены слова. Показалось или нет, но Ева ждала от него каких-то признаний. – Счастье – когда не надо врать, что тебе хорошо. – Ты научился уходить от прямых вопросов. – А ты не разучилась их задавать. Я тоже мог бы спросить, счастлива ты или нет. – Так спроси. – Боюсь, – признался он. – Чего? – удивилась она. – Что ты скажешь правду. Ева подняла свой бокал, задумчиво разглядывая каменное лицо Калёнова, сделала глоток. В глазах женщины мелькнула и погасла искорка насмешки. – Ты меня пугаешь, Максим. – Извини, не буду. Подошёл официант, принёс заказанный кофе. – Что-нибудь ещё? – Нет, спасибо, – очнулась от размышлений Ева, бросила взгляд на часы. – Пора заканчивать трапезу, нам ещё предстоит обдумать контакт с Бескудниковым. – Здесь? – Нет, конечно, поедем ко мне. Калёнов кивнул, хотя сердце дало сбой. Снова показалось, что Ева ждёт от него каких-то слов. Но он и в самом деле не знал, что надо говорить в таких случаях, после десяти лет разлуки и полного отсутствия общения. В машине она сказала: – Позвони майору, дай ему мой имейл, пусть сбросит досье на Бескудникова и на его окружение. Почитаем и прикинем варианты. Калёнов достал мобильный. Встреча закончилась поздно ночью. Калёнов не был у Евы дома ни разу, – она жила в Филях, на улице Первомайской, в двенадцатиэтажном панельном доме брежневской эпохи, на шестом этаже, – поэтому тайком осмотрелся, пока она переодевалась, и понял, что мужчины здесь если и бывают, то редко и по делу. Это согрело сердце, хотя он ни на что и не рассчитывал. Однако вспыхнувшую в душе призрачную надежду пришлось давить железной рукой воли. |