Книга Терновая ведьма. Изольда, страница 72 – Евгения Спащенко

— Что ты там делаешь? — напряженно вслушиваясь в тишину, выпытывал Таальвен.

— Собираюсь сн-нова нырнуть, — заклацала зубами она.

— Не вздумай!

— Н-но я не могу нагишом сид-деть у реки.

— Об этом следовало подумать раньше.

— Ты сам во всем вин-новат. — Принцесса задрожала и попыталась спрятаться в колючие ореховые заросли. — Сн-начала сказал, что я н-неряха, а потом еще начал коман-н-довать.

— Я не хотел, чтобы тебя увидели, — вздохнул он, бросив попытки понять девичью логику.

— В этих зарослях? — шмыгнула носом принцесса.

— Ты и омут Давена Сверра сочла безопасным, — припомнил Таальвен Валишер.

— Будешь теперь всю д-дорогу им попрекать? — Она покрепче обняла себя за плечи. — Откуда м-мне было знать, что болотный король живет в т-топях?

— Как бы и здесь хозяин не объявился. — Лютинг оглядел ближайшую рощу и навострил уши. Но не заметил ничего, кроме возни мелких лесных тварей.

— Ты смотришь на жизнь слишком м-мрачно, — сотрясаясь от холода, с трудом выговорила принцесса. — Должна же девушка хоть ин-ногда принимать ванну.

— Изольда, во имя Зефироса, отойди от воды!

— Д-да я уже давно выбралась. Н-никак не могу согреться. — Было слышно, как она растирает заледеневшие руки. Утро только казалось теплым.

— Т-таальвен…

Волк подался вперед.

— Н-не мог бы ты подсесть ко мне поближе, чтобы я погрелась о твой мех.

За просьбой последовала гробовая тишина.

— Просто прислонись ко м-мне спиной и не оборачивайся…

Через секунду он двинулся сквозь густой кустарник, низко наклонив голову.

Если бы принцесса знала, кто скрывается под волчьей шкурой, она бы не подпустила его и на версту. Вот впереди показалась голая спина девушки с выпирающей дугой позвоночника. На родине Мак Тира ее назвали бы тощей. Тонкий узор из колючей сливы густо изрисовал белую кожу.

Усевшись и подвернув хвост, Таальвен вплотную придвинулся к принцессе и тут же почувствовал, как дрожит ее тело. Изольда с благодарностью прижалась к волку, стараясь полностью зарыться в густой мех.

Весенний денек оказался коварным: солнце то появлялось, то снова исчезало за неплотной пеленой облаков. С едва отжатого слабой рукой платья еще стекала вода. Но в конце концов оно начало подсыхать, покачиваясь на сквозняке.

«А что, если сейчас явится выскочка Северный ветер? — ни с того ни с сего пришла мысль в голову девушки. — Знатно он позабавится».

И она плотнее прижала к груди скрещенные перед собой ноги. От волка исходило тепло, словно от натопленного камина. Вот почему по ночам было так приятно спать, прислонившись к его мягкому боку. В такие минуты ее окутывало спокойствие, будто беда не случится, пока он рядом. А шерсть Таальвена пахла и вовсе волшебно — диким ночным лесом, полевым ветром и немного солью.

— Расскажи о своих снах, — внезапно попросила принцесса.

— Что? — Вопрос привел его в замешательство.

— Тебе ведь снятся сны?

— Да, но не знаю, смогу ли я о них говорить…

Принц осторожно прочистил горло.

— Однажды мне приснился влажный от росы лес, покрытый мглой, словно плащом. Зверем я пробирался через его буреломы и овраги, ощущая, как мягкая земля проседает под лапами, вдыхал запах ночных цветов, пробовал его на вкус… Луна светила ярко, хотя ее и не было видно за черными облаками. Отчего-то я знал: она там — в вышине, чувствовал ее будоражащий бледный свет даже сквозь завесу. И с каждым шагом мне хотелось бежать все быстрее, позабыть о прежней жизни, отдаться необузданным диким желаниям глубоко внутри. Вихрем перелетать ручьи и поваленные корневища, выслеживать добычу, запускать в теплую плоть клыки, рвать на части…

Но было в этом безумном сне еще что-то — чувство, неотступно следующее за мной по пятам. Оно возвращало меня в действительность, приводило в себя. Я запомнил его так хорошо, что, казалось, не забуду, даже если лишусь всех на свете воспоминаний. Это мучительное переживание прожгло дыру в моем сердце, вывернуло наизнанку душу, словно шкуру дикого зверя, поставило меня на четвереньки и снова позволило распрямить плечи… Однажды я встречусь с ним лицом к лицу, и тогда, кто знает…

Он замолчал, ощущая, как влажные прядки Изольдиных волос скользят по его спине.

— И что же это за чувство? — не сдержала любопытства девушка.

— Я бы сказал тебе, — понизил голос волк, — но не стану раскрывать секреты бесстыднице…

— Что?! — Она задохнулась от возмущения. — Да как ты смеешь! А я почти посвятила тебя в рыцари!

И двинула его локтем под ребро.

— Обвинять меня в отсутствии скромности — преступление против короны!

— Ты ведь сидишь в кустах голышом, — пожал плечами Лютинг. Конечно, он подтрунивал над принцессой.

— Иногда ты ведешь себя, словно… мужчина! — Она вскочила на ноги. — Сиди на месте. Ох, кажется, платье высохло. Не подглядывай.

Ткань зашелестела, и Таальвен услышал, как его спутница сражается с многочисленными завязками и застежками.

— Ну вот. — Она победно зашнуровала второй сапог. — Спасибо, что не дал мне околеть, хоть и ворчал непрестанно.

Волк обернулся. Изольда как раз расчесывала непослушные волосы.

— Еще немного, и отправимся в путь, позабыв Хаар Силлиэ, как дурной сон.

— Куда же пойдем? — оживился он.

Безрадостное утреннее настроение, вызванное мыслями о скором превращении в неразумного зверя, окончательно улетучилось благодаря непредсказуемым выходкам юной принцессы. Кроме того, принц был по-настоящему рад, что девушка больше не требует собственной смерти.

— Туда, — на скорую руку сооружая прическу, кивком указала она.

— И что же находится в той части леса?

— В этом-то и состоит вся прелесть. Там нет никакого леса. — Изольда воткнула в волосы последнюю шпильку, выуженную из своего мешочка. — Пока ты рычал о моем позоре, я обошла заводь, чтобы убедиться, что вокруг действительно пусто. И почуяла вдали ветер с полей.

— Словно рысь или лиса? — полушутливо спросил Лютинг.

— Словно терновая ведьма. И должна тебе сказать, совсем близко от лесной опушки живут люди. — Девушка ловко заштопала дыру на подоле платья и принялась за другую.

— Ужасно! — сокрушенно покачал головой Таальвен Валишер.

— Почему? — Она не сразу взяла в толк причину его недовольства.

— Ты купалась в ручье, а потом еще сохла на берегу несколько часов средь бела дня, наверняка зная, что поблизости бродят крестьяне? — Смех заискрился в изумрудных глазах. — Я был о тебе лучшего мнения, Изольда Северин.