Книга А тебе слабо?, страница 9 – Кэти Макгэрри

– Он ведь живёт в том же доме, что и твоя мать, да? Разве не лучше будет, если вы с мамой снова будете жить вместе, забыв о Тренте как о страшном сне?

Понятия не имею, откуда ему известно, что я не живу с матерью, поэтому стараюсь не выдать себя взглядом. Не желаю признавать его правоту.

– Мы даже не знали, что он встречается с твоей матерью. Ведь он, хм-хм, проводит время с другими женщинами.

Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Скажите, какая новость!

– Элизабет, – говорит коп, не дождавшись ответа.

– Бет, – терпеть не могу своё имя. – Меня зовут Бет.

– Бет, у нас в вестибюле с пяти утра ждёт человек, на которого ты израсходовала право одного звонка.

Исайя! Я вскидываю глаза на офицера Монро. Стены, которые я возвела вокруг себя, осыпаются, следом тает ледяная холодность, за которой я пряталась всю ночь, и на их место приходит усталость. Следом спешат страх и боль.

Я хочу к Исайе. Я не хочу быть здесь. Я хочу домой.

Я смаргиваю, догадавшись, что жжение в глазах у меня от слёз. Вытираю лицо, пытаюсь найти в себе силы и решимость, но нахожу только тяжёлую пустоту.

– Когда я смогу вернуться домой?

Стук в дверь. Офицер Монро приоткрывает дверь, с кем-то оживлённо перешёптывается, потом кивает. Через секунду в комнату входит моя тётя – более пожилая и более ухоженная копия моей матери.

– Бет?

Офицер Монро выходит, затворив за собой дверь.

Ширли направляется прямо ко мне. Я встаю, позволяю ей меня обнять. От неё пахнет домом: затхлым сигаретным дымом и лавандовым кондиционером для стирки. Я утыкаюсь лицом в её плечо, мечтая о том, чтобы целую неделю пролежать в кровати в подвале её дома.

Ещё я мечтаю о сигарете.

– Где Исайя?

Я очень благодарна тёте, но настроилась увидеть лучшего друга.

– Снаружи. Он позвонил мне сразу же, как только поговорил с тобой, – Ширли крепко прижимает меня к себе, потом отпускает. – Какой кошмар!

– Да уж. Ты видела маму?

Она кивает, потом наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Твоя мать рассказала мне, что произошло на самом деле.

Мышцы вокруг моего рта застывают, я пытаюсь унять трясущуюся нижнюю губу.

– Что мне делать?

Ширли проводит ладонями вверх и вниз по моим рукам.

– Держись своей версии. Они привезли Трента и твою мать на допрос. Если ты не проболтаешься, они не смогут их арестовать. Но твоя мать жутко психует. Если ты всё расскажешь, они упекут её за решётку за порчу имущества и нарушение в период условного срока. Она очень боится попасть в тюрьму.

Как и я, но мама просто не выдержит заключения.

– А что будет со мной?

Тётушка роняет руки, отгораживается от меня столом. Теперь нас разделяет всего несколько шагов, но они ощущаются как пропасть размером с каньон. В прошлом месяце мне исполнилось семнадцать. До вчерашней ночи я чувствовала себя взрослой: очень старой и очень большой. Но теперь я этого не чувствую. Сейчас я ощущаю себя очень маленькой и одинокой.

– Ширли!

– У нас с твоим дядей нет денег на адвоката. Исайя, Ной и даже девушка Ноя предложили всё, что у них есть, но мы с твоим дядей не на шутку перепугались, когда копы сказали, будто ты замахивалась битой на Трента. А потом у нас появилась одна мысль.

Моё сердце камнем падает вниз, как будто кто-то откидывает под ним крышку люка.

– Что ты сделала?

– Я знаю, ты не хочешь иметь ничего общего с семьёй своего отца, но его брат Скотт – очень хороший человек. Оставил бейсбол, ушёл в бизнес. У него есть адвокат. Известный.

– Скотт? – у меня падает челюсть. – Но как… что…

Я начинаю задыхаться, пытаясь уловить смысл в потоке слов, падающих из тётиного рта.

– Но это невозможно! Он уехал.

– Да, – медленно отвечает тётя. – Но в прошлом месяце он вернулся в свой родной город и позвонил мне, потому что искал тебя. Он хотел, чтобы ты жила с ним и его женой, но мы его послали. Когда он стал настаивать, твоя мать поговорила с ним и сказала, что ты в бегах.

Я чувствую, как у меня кривятся губы при одной мысли о том, что он где-то рядом.

– Хорошо придумали. Но зачем привлекать Скотта сейчас? Он нам не нужен. Мы сможем разобраться без него и его знаменитого адвоката!

– Копы сказали, что ты хотела ударить Трента битой, – повторяет Ширли, сцепляя пальцы рук. – Это очень серьёзно, и я подумала, что нам нужна помощь.

– Нет! Скажи, что ты это не сделала!

Я в аду. Или скоро там буду.

– Дорогая, мы бы непременно учли твоё желание держаться от него подальше, но когда всё это случилось… Короче, я ему позвонила. Послушай, он сейчас весь в шоколаде. Денег у него куры не клюют, но ему нужна ты.

Я смеюсь. Только это совсем не смешно. Ни капельки. Это самая печальная новость, которую я когда-либо слышала. Я падаю на стул, роняю голову на руки.

– Нет, не нужна.

– Он добился того, чтобы с тебя сняли все обвинения.

В голосе тёти нет и намёка на радость.

Я прячу лицо, не в силах посмотреть на неё и увидеть ту правду, которую она припасла для меня.

– Что ты сделала? – повторяю я.

Ширли опускается на колени рядом со мной, понижает голос.

– После того, как я позвонила твоему дяде Скотту, он приехал к твоей матери. И увидел то, что ему не следовало видеть. То, что может навредить твоей матери.

Я дёргаюсь в сторону, как будто меня ударило волной, в ушах раздаётся рёв океана. Мой мир с грохотом рушится вокруг меня. Он был в моей старой комнате. Мама запретила мне заходить туда после того, как я переехала к Ширли. С тех пор я там никогда не бывала. Есть вещи, о которых даже я не хочу ничего знать.

– Он ничего не рассказал полиции, – говорит Ширли.

Потрясённая её признанием, я осторожно выглядываю сквозь пальцы.

– Правда?

Ширли опускает уголки губ, потирает ладонью лоб.

– У твоей матери не было выбора. Он пришёл в участок со своим адвокатом и выдвинул требование: либо твоя мать передаёт ему право опеки, либо он рассказывает копам обо всём, что видел.

Тётя смотрит на меня в упор, её глаза бесстрастны.

– Она подписала документы. Теперь Скотт – твой законный опекун.

В спортивном комплексе есть душевые кабины, и после игры мне не нужно спешить домой. Вымывшись и переодевшись, я снова чувствую себя как в раю.

Все уже разъехались. Трибуны опустели. Ларёк закрыт. Со стоянки доносятся вопли Кенни Чесни ^[12], следовательно, Крис пропустил мимо ушей мои слова о том, что мы с ним увидимся позже. Крис по-настоящему хорошо делает три вещи: играет в бейсбол, любит свою девушку и знает, что мне нужно, лучше, чем я сам. Почти всегда.