Онлайн книга «Дата собственной смерти»
|
– Есть «черный лес». И чизкейк, – продолжала ворковать мачеха. – А чай вы хотите обычный или зеленый? Она замахала рукой, призывая Вику. Нотариус, кряхтя, поместился на свободный стул, аккуратно разложил на тощих коленках салфетку. «А ведь у него и зубов-то нет! – отметила Наташа. – Как же он будет чизкейк жевать?!» Вика уже мчалась с подносиком: фарфоровая чашка, серебряная ложечка, тарелочка под тортик… Наташа украдкой зевнула: похоже, посиделки затянутся до утра. Такие древние старички чай обычно подолгу пьют… Брат с сестрой с ней, похоже, были согласны: Рита нервно терзала бахрому от скатерти, а Денис наполнил рюмку коньяком и, не ища компании, выпил. Вика аккуратно – похоже, боялась случайно задеть старичка – вдруг рассыплется? – начала сервировать нотариусу чай. Тот посматривал на девушку благосклонно. «Пожалуй, даже похотливо, – отметила Наташа. – Вот это гриб так гриб!» Вдруг нотариус проскрипел: – Виктория Кузьменко – это вы? – Да, я, – удивленно ответила домработница. – Ваше отчество, дата рождения, номер паспорта, – потребовал гриб. – Чего? – растерялась Вика. Нотариус окинул девушку снисходительным взглядом и проговорил: – Тогда поправьте меня, если я ошибусь. Кузьменко Виктория Аркадьевна, родилась девятнадцатого января тысяча девятьсот семьдесят первого года, паспорт номер 45 06 408468, все верно? – Ой… – удивленно пискнула Денисова жена Майечка. А Вика пролепетала: – Да, все правильно, но… Голос нотариуса закаменел. Он строго сказал домработнице: – Хорошо. Значит, вы тоже пойдете со мной. Он снял с колен салфетку, вернул ее на стол и провозгласил: – Я прошу пройти в кабинет следующих лиц: Наталья Конышева, Денис Конышев, Майя Конышева, Маргарита Хейвуд и Тамара Кирилловна Конышева. К остальным просьба оставаться здесь и ждать нашего возвращения. «Вот гриб дает!» – в очередной раз восхитилась Наташа. – А как же чай? – расстроилась мачеха. – А как же я? – растерянно пробормотал Инков. – Чаю мы с вами, Тамара Кирилловна, выпьем позже, – изрек нотариус. И назидательно добавил: – Дело, как говорится, прежде всего. – А Инкову сообщил: – Вас, Михаил Вячеславович, разочарую сразу: вы в завещании Бориса Конышева не упоминаетесь. Инков и Ходасевич Михаил Вячеславович Инков выглядел совсем растерянным. В столовой все стихло, семью Конышевых и их домработницу нотариус увел в кабинет, а он остался сидеть за столом, на тарелке замерзало жаркое. «Лицо обиженное, как у ребенка, – подумал Валерий Петрович. – По такой физиономии можно, как по книге, читать». На круглой, простецкой мордахе Инкова проглядывало неприкрытое разочарование. Лицо говорило, кричало, жаловалось: «Нет, конечно же, я не ждал, что Боря завещает мне что-то существенное. Мы ведь даже не друзья – просто коллеги, а по большому счету: Борис Конышев – начальник, я, Миша Инков, – помощник. Но когда ты знаешь человека уже сто лет… Когда ты его бессменный заместитель… Когда проводишь бок о бок с ним как минимум по пятьдесят часов в неделю… Пусть он, может, и считал меня «шестеркой», но даже не упомянуть меня в завещании…» – Что теперь будет с фирмой Бориса Андреевича? – прервал скорбные размышления Инкова полковник Ходасевич. – Откуда мне знать? – буркнул Инков. И горько добавил: – Не я ж там теперь начальник… «Ты никогда и не был начальником», – быстро подумал Ходасевич. Потом внимательно взглянул на заместителя Конышева: – Расскажите мне про «Древэкспорт». – Да что я знаю о «Древэкспорте»? – с горькой иронией воскликнул Инков. – Кое-что знаете, – отрезал Ходасевич. – «Древэкспорт» – это акционерное общество? – Да. – Акции существуют реально? – Да. – А кому принадлежит контрольный пакет? – Ясное дело, Конышеву, – Инков пожал плечами. – У него – пятьдесят один процент. У нас, рядовых сотрудников (слово «рядовые» зам Конышева произнес с плохо скрытой злобой), – десять процентов. Остальные акции – на свободном рынке. За вчерашний день, кстати, котировки упали на семь процентов. – А в какую сумму они оцениваются? – не отставал Валерий Петрович. Инков заученно, как на уроке, отбарабанил: – Было выпущено девятьсот тысяч акций. На рынке присутствуют, как я сказал, тридцать девять процентов. Вчера они торговались по сто семьдесят восемь рублей за акцию. Считайте сами. Ходасевич посчитал быстро. Задумчиво произнес: – Два с лишним миллиона долларов, и это только акции… Но ведь есть еще активы фирмы, имущество… – И неожиданно спросил: – А кто будет преемником Бориса Андреевича в «Древэкспорте»? Инков опустил глаза и промолчал. «Неужели рассчитывал, что Конышев назовет своим преемником его?» – изумился Валерий Петрович. Он весь вечер наблюдал за Михаилом Вячеславовичем и пришел к выводу: тот совсем не годился на роль руководителя. Инков, по сути своей, секретарь. Исполнительный помощник. Толковая «шестерка». Но раз на поминках присутствовал только он и больше никого из «Древэкспорта»… Значит, получается, что Борис Конышев правил своей фирмой единолично. И преемника себе не готовил. – Вы надеялись… – мягко начал Валерий Петрович. Инков договорить не дал – оборвал его: – Да ни на что я не надеялся! Ходасевич не обратил внимания на его тон, сказал задумчиво: – А вот мне завещать особенно и нечего, богатств не нажил: однокомнатная квартирка да коллекция видеокассет. Квартирку – отдам падчерице. А кассеты – завещал другу. Инков продолжал смотреть в пол, но в его глазах что-то дрогнуло. – У Бориса Андреевича были друзья? – осторожно спросил Ходасевич. – Знаете, как Дюма писал в «Графе Монте-Кристо»? – вдруг усмехнулся Инков. – В деловом мире друзей нет: есть только корреспонденты. – Хорошо. – Валерий Петрович решил зайти с другой стороны. – Как называлась ваша должность в фирме Конышева? Инков поморщился: – Заместитель директора. – По каким вопросам? – подтолкнул Ходасевич. – По общим, – неохотно ответил Инков. – А другие замы у Конышева были? – Нет, – поспешно ответил Инков. – То есть политику фирмы вы с Борисом Андреевичем определяли единолично, – продолжал наседать Ходасевич. – Еще Вероника была… – неохотно буркнул Инков. |