Онлайн книга «Дата собственной смерти»
|
– «Приснилось»?! Да пошел ты! Где ты, я спрашиваю, был?! У нее?! – У кого «у нее»? – тупо переспросил Денис. Иногда в таких ссорах помогало прикинуться дебилом. – Ты знаешь, у кого! Знаешь! У тебя давно с ней шашни! Я в курсе! – Я считаю, что наш разговор беспредметен и поэтому должен быть прекращен, – чрезвычайно сухо сказал Денис. После заявлений, сделанных подобным тоном, его сотрудники, клиенты или заказчики обычно сникали и умолкали. Но не такова Майя. Стоит, тяжело дышит, руки в боки, ноздри раздуваются. «А ведь я мог догадаться, что не все в порядке. Она легла спать не голенькой, как обычно, а надела ночную рубашку». – Мерзкий ублюдок!! – прошипела Майя. – Я считаю, что разговор окончен, – Денис повернулся на другой бок, отворачиваясь от Майи. – Да?! Окончен?! Ну уж нет! Ты!.. – Майя задыхалась от злобы. – Не прощу! Никогда не прощу!.. – Пошла ты, – сказал он спокойным, равнодушнейшим тоном. – Я еще вчера знала, догадывалась! Когда ты не захотел уезжать! – продолжала беситься женушка. – Заткнись, – тихо попросил Денис. Но супруга распалялась все больше: – А уж не ты ли ее убил?! А?!! – По-моему, у тебя паранойя, – спокойно буркнул Денис, не поворачиваясь. «Надежды на расслабляющий секс не оправдались. Жаль». – Вот как?! Паранойя?! Что ж, тем лучше. Тогда меня оправдают!! В Дениса полетела пепельница. Она врезалась в стену над кроватью, осыпалась сверху осколками. – Пошла вон, факанная дура! Вот он и не сдержался. Вспылил – во второй раз, кажется, за весь год. Но лучше уж прикрикнуть, чем выслушивать вздорные обвинения. Майя ахнула, на глазах у нее навернулись слезы. Она развернулась, схватила с кресла халатик, выскочила из комнаты, хлопнула дверью. Денис осторожно, чтоб не порезаться, спустил ноги с кровати, сунул их в ботинки (тапочек у него здесь, в доме отца, естественно, не было). «Надо собрать осколки. А то еще порежусь ночью. Что бы мне приспособить под совок?.. И куда, интересно, она убежала?» Странно, но после бурной ссоры на душе почему-то стало покойно, словно он хорошим сексом позанимался. Наташа Наташа и Рита слышали отдаленный шум ссоры, доносящийся из комнаты брата. – Ого, – сказала Наташа, когда полетела и разбилась пепельница. – Чего это они? – Майка, наверное, бесится. Затем по коридору, а потом по лестнице простучали злые босые ножки Майи – и смолкли на первом этаже, в гостиной. Сестры сидели в комнате Наташи: она на постели, а Рита, свернувшись в клубочек, в кресле. – Как они вообще: ладят друг с другом? – спросила Наташа, имея в виду Дениса с Майей. – Ну, ты спросишь! Откуда мне знать? Я в Лондоне живу, он в Москве. – Мало ли, – пожала плечами Наталья. – Может, он писал тебе. Или по телефону говорил. – Писать мне, конечно, Денис не писал… – Да он, по-моему, никому не пишет… – вставила Наташа. – Даже по «мылу»… – …А по телефону – разве будут мужики обсуждать свою семейную жизнь по телефону? Он-то и звонил мне раза три за все годы. Каждый разговор – по три слова. «Как дела? – Нормально. – Завтра мой заместитель едет в Лондон, тебе не надо что-нибудь передать?» Вот и все разговоры. – А как ты, вообще, живешь-то там, сестренка? – Ох, не спрашивай, – вздохнула Маргарита. – Давай лучше покурим. – Я бросила, – равнодушно пожала плечами Наталья. – Зачем?! – удивилась сестра. – Там, на моем проклятом острове, сигареты пять долларов пачка. А у меня зарплата была двести баксов. Кормежка бесплатная, конечно. А вот сигареты – шиш. К тому же строгий запрет: при гостях не курить. Как в пионерлагере, прятаться нужно было. – Круто ты попала. – Все уже. Как попала – так и вырвалась. Пришлось уволиться. – Почему? – Не хотели отпускать к отцу на похороны. – Вот сволочи! И что ты теперь будешь делать? – Понятия не имею. Рита встала с кресла, достала из сумочки пачку сигарет, отошла к окну, приоткрыла створку, со вкусом закурила. – Ничего, что я тебя отравлю? – Ничего. Только комаров мне не напусти. Разговор не клеился. Слишком много времени прошло после последних задушевных бесед между сестренками. Ох, давно это было – кажется, так давно, что даже непонятно: было ли вообще? – А что ты про все это думаешь? – Рита обернулась к Наталье и обвела руками перед собой – та, несмотря на неопределенность жеста, поняла, что имеет в виду сестра. Однако на всякий случай переспросила: – Про отца и Тамару? – Да. Маргарита выдохнула дым прямо в комнату, Наталья брезгливо замахала рукой, отгоняя его. – Прости. – Ничего… Отца, конечно, жалко. Знаешь, я с самого начала чувствовала, когда он маму бросил и с этой стервой связался: не будет у него счастья. – Значит, жалеешь его? – Конечно, жалею. Рита отвернулась от окна, затянулась последний раз, загасила сигарету в пепельнице и с вызовом, выпятив подбородок, произнесла: – А я вот – не жалею. Нисколечко. И даже думаю: хорошо, что он умер. – Да что ты такое говоришь! – ужаснулась Наталья. – Да. Очень хорошо. – Озлобленно повторила Рита. – Только жалко, что слишком поздно. И жалко, что перед смертью не мучился совсем. «Бах!» Взрыв прогремел – и готово, душа уже на небесах. Всего шесть секунд – жаль, что так быстро. – Нельзя так говорить… – пробормотала пораженная и смущенная Наташа. – Можно! – яростно прошипела младшая сестра. – Я никогда не забуду, что он нашей маме сделал! Все то зло, что он ей причинил! Он, наш папаня, – мерзавец, ублюдок, сволочь! Ты знаешь, почему я училище бросила, за Пита вышла и в Англию уехала? Я тебе не говорила, нет? Чтобы от него, от отца, держаться подальше! Видеть его не могла! Слышать ничего о нем не хотела! – Закрой окно, – хмурясь, произнесла Наталья, – а то дует и комары налетят. Рита в сердцах хлопнула створкой окна. – По-моему, ты зря себя накручиваешь, – пожала плечами Наташа. – Мало ли что в жизни бывает. Все мужики, как им полтинник стукнет, бесятся. Кризис среднего возраста. Ну, ладно, случилось: ушел он от мамы. Зачем уж так на него злобиться? Не по-христиански это. Надо понять его и простить. Тем более, он нам отец все-таки. К тому же только что умер. Может, его душа еще где-то здесь витает. |