Онлайн книга «Коготь и цепь»
|
С Агравейном все повторилось в точности. Когда с благословением закончили, Нелла взяла одежду мужчин и кинула в костер. – Станьте ближе, – подсказал Сайдр. – Как древняя Птица, воспрявшая из пепла и сгорающая в огне, сгорают ныне сын и отец, принц и король. В огне обретается смерть. – В огне обретается смерть! – загудели жрецы и жрицы. Сайдр подошел вплотную к Тандарионам и зашептал наставления: – Сейчас храмовница будет передавать вам амулеты смерти через огонь. Вы должны выхватить их прямо в пламени. Мужчины сделали все в точности, как указал наследник Таланара. И Удгар, и Агравейн чувствовали, как по всему телу жглись полосы, нанесенные маслами, ядом и обугленным прутиком. Каждому к этим ощущениям теперь добавилась ноющая боль ожога на запястье. Но в руках оказалось по бронзовому медальону с выбитым на нем изображением древнего ясеня. Сайдр взял припасенную заранее веревку; один конец подал Удгару, другой – Агравейну. Подтолкнул принца вперед, напутствовав: «Иди с остальными», – и двенадцать жрецов с факелами отошли от камней Круга, сомкнувшись плотным кольцом вокруг молодого принца и двинувшись к ручью. Архонца ввели в воду по колено. Храмовница, Верховный друид, Удгар и Сайдр встали ближе к краю берега. – Вы взяли в руки свою смерть, – заговорил Верховный друид. – Так клянитесь в ней. Шестеро жриц во внешнем круге затянули плач-причет, каким провожают мертвых; огни плясали, барабаны гремели. Сайдр велел «повторять за владыкой». Я, сын Той-Что-Дарует-Жизнь, Я, сын Той, по ком тишизн – Звон, сумрака – свет, По которой ночь – днем, По которой смерти нет, Клянусь! Я, Удгар, Агравейн Тандарион, Выхватив из пламени медальон, Познав змеиную круговерть, Взяв в руки Смерть, Клянусь! Умереть за Мать и во имя Матери – клянусь! Воскреснуть за Мать и во имя Матери – клянусь! Чтить Дочь, Мать, Силу, Покой – клянусь! Голову смиренно схоронить за своей судьбой – клянусь! Кровь к крови, огонь к огню, умираю королем, принцем, с собой беру Знание. Возрождаюсь впоследствии знанием. Удгару: я вхожу в Храм Нанданы, дабы венчать круг. Я развеюсь силой разума, глаз и рук, И все данное мне поделю на два, Дабы сына моего венценосной была глава. Агравейну: я вхожу в Храм Илланы, дабы начать круг. Я развеюсь по ветру юностью глаз и рук, И дарованное отцом приму как свет, Дабы возродиться в водах во цвете лет
[1]. Женщины пели надрывнее, котлобарабаны гремели еще громче, факелы плясали, а ритмы неслись быстрее, точно орда архонцев в немыслимой скачке верхом на воинственных «грозных гривах». Одежда Тандарионов уже догорала. Сайдр подал Нелле маленькую глиняную пиалу, и жрица с силой высыпала в воздух над огнями жрецов крупную щепоть серы. Агравейн дернулся он возникших всполохов. – В этом пламени сгорает принц! Затихло. Вдруг. В самый момент кульминации. И с последним четким ударом барабанов двенадцать жрецов согнулись пополам, опустив факелы в ручей. Храмовница воздела руки к небу и созвала тучи; Таланар трижды ударил посохом в берег. Через несколько минут на лицо Агравейна упала первая капля. Голос Неллы звучал в ночной тишине предзнаменованием из другого мира. – В этих водах восстает король. Дождь хлынул в полную силу, и двенадцать жрецов упругим движением угасших факелов из-под воды обрушили на Агравейна скопище брызг. Занявшиеся пламенем края сухих деревьев под дождем постепенно гасли. Только вечнозеленый Ясень смотрел на обряд живым взором из древности. – Змий сын Змеи. Так я сын Матери, – говорила Нелла, и Агравейн понял, что должен повторять. Он старался говорить громко и уверенно. Вместе с голосом храмовницы – вновь тихо зазвучали глухие, будто отдаленные удары барабанов. Женщины пели закрытым ртом, а после зазвучал гимн приветствия новой жизни. Щит и меч – своему государству, Долг и честь – своему царству, Совесть и сердце – своему дому, Я, змеиный сын, по святому закону Матери Богини, Дочери и Девы, Отдать клянусь, где бы я ни был! Сын своего отца! Сын своего рода! Ныне два конца у моего порога! Перед Древним Ясенем, у Источника Вечности Приношу свою клятву Матери бесконечности! Нелла умолкла, в это время Сайдр сделал знак, чтобы Агравейн выходил из воды, нагим, как есть. Сам он шустро поднес Таланару и храмовнице два черно-белых плаща, раскрашенных ровно наполовину по центральной продольной линии. На одном белой была правая часть, на другом – левая. Прежде чем принять одеяния, Таланар обратился к Удгару: – Ты схоронил единовластие, король Удгар. Поклянись в равноправии. Сайдр указал Удгару пальцем в землю. Владыка Архона склонился и поцеловал ее. Затем Агравейн и Удгар стали вровень, а верховные жрецы – точно напротив них. В руках отца и сына до сих пор была веревка. – Вы рождены заново. Каждый младенец, что выходит из чрева матери, нуждается в одежде. – И пока друид и жрица одевали Тандарионов, они по очереди говорили: Каждому новому – одежда о пеленах. Каждому старому – весть о забытых снах. Пища из рук Богини каждому – сызмала. Влага из уст Богини каждому – издавна. Сайдр подал еще по одной – последней – чаше высшим жрецам. – Выпейте. Тандарионы опорожнили чаши с молоком, к которому было примешано по четыре капли яда. На дне каждой из чаш лежало по бронзовой монете с чеканным Ясенем. – Испив молока матери, вы достали амулет жизни. Пусть оба они пребудут с вами до конца времен, – проговорил Таланар. Нелла продолжила: – Все, что даровано одному, – даровано другому. Все, что отнято у одного, – отнято и у другого. Едины кровью, костью, плотью; долгом, честью, семьею; истиной, сутью, правдой. Едины! Наконец высшие служители произнесли заключительные слова: – Восходит солнце, и всходит жизнь! Да прибудет рассвет тишизн! Корона к короне, плащ к плащу, дневное к черному, ночное к белому! Пусть! Нелла звонко хлопнула в ладоши, Таланар ударил посохом. Все стихло. Сайдр забрал веревку у двоих. Обряд завершился. Священная тишина повисла между небом и землей, и никто не стремился ее нарушать. Агравейн пытался понять ощущения. Когда вихри обряда унесли его прочь от всех реалий, все чувства принца, даже самые простые, казалось, исчезли, а теперь, когда жреческая буря утихла, требовали вернуться. Прочие жрецы незаметно куда-то делись, но главные участники ритуала оставались на местах, в центре Круга Камней. Прошло время, прежде чем храмовница проговорила: |