Книга Коготь и цепь, страница 20 – Анастасия Машевская

– Чудесный обед, – сиял Кэй, – матушка? – посмеялся он.

– Перестань, – мягко отмахнулась молодая женщина. Они сидели друг напротив друга, по правую и левую сторону от пустующего места Берада.

– Ма-атушка, – поддразнил Кэй вновь.

– Кэй! – Черные глаза блестели весело.

– Ладно-ладно! Но обед правда хорош, спасибо.

– Скажи это на кухнях… сын. – Она пригубила воды.

– Тогда уж пасынок, – продолжал тот. – Я старше тебя, если ты помнишь.

Как тут забудешь.

– Чем занимался сегодня?

– Упражнялся с копьем, посидел с Тайрис немного, потом отец позвал, что-то там говорил начет женитьбы…

– Тебе это, похоже, изрядно надоело, – усмехнулась жрица.

– А ты как думаешь?

– Ну, ты бы мог принять участие в выборе невесты. Тебе ведь предстоит жить с ней потом. Ну же, Кэй, подумай. Ты ведь видел знатных девиц, когда был в Кольдерте, может, кто понравился? – Женщина сделала жест служанке, чтобы та налила ей чаю.

– Ты знаешь, – посмеялся Кэй, – глядя, как отец женился на той, которая ему нравилась, я воздержусь от симпатий. С моей матерью они не питали друг к другу пылких чувств, и их брак был… – Молодой мужчина потух и неловко сжался, осознав, что следовало подумать, прежде чем говорить.

– Забудь, – небрежно отмахнулась Шиада. – Должен же хоть кто-то говорить мне правду в лицо.

Кэй облегченно выдохнул, пожал плечами и продолжил:

– А что до девицы, которая мне нравится… Скажем так, она уже не совсем девица и к тому же живет здесь неподалеку.

– В городском трактире, насколько я помню, – посмеялась женщина.

– Именно, – подтвердил Кэй, – матушка.

– Еще раз назовешь меня матушкой – кину в тебя кружку, – шутя пригрозила она.

– Испугался! – притворно расширил глаза и вскинул кисти Кэй.

– И посажу на луковую диету.

– А вот это уже угроза.

– Я смотрю, семейство развлекается, – в бодром расположении духа в трапезную вошел старший Лигар. Шиада и Кэй тут же обернулись в его сторону, сияя улыбками. Герцог приблизился к жене, поколебавшись поцеловал в щеку и сел на свое место. С того визита Сайдра Берада не покидало двоякое чувство: Шиада будто стала подпускать к себе ближе, но в то же время отстранялась с каждым днем сильнее, как если бы для нее вовсе перестали иметь значение Лигар и все, что он делает.

Шиада велела служанкам подать горячего, те засуетились.

– Ну и над чем вы тут смеялись? – поинтересовался герцог, видя, как переменилась жена.

– Герцогиня грозится кормить меня только луком! – по-прежнему бодро отозвался Кэй.

– Луком? Так не пойдет, – сказал Берад с важным видом, – что это будет за рыцарь? Хилый, тощий, немощный и…

– Луковый, – добавил Кэй.

– Вот именно. И все враги будут плакать не от страха перед ним, а от жалости к парню, – засмеялся Берад. – Не дело.

– Этот Луковый Рыцарь обзывает меня матушкой, – невыразительно пожаловалась Шиада.

– Ну, отчасти это правильно.

Шиада возвела на мужа глаза, словно спрашивая: и ты туда же? Тот быстро поправился:

– Но, сын, женщины не любят, когда мы, мужчины, преувеличиваем их возраст. – Он коротко коснулся рукой кисти жены и принялся за обед.

Кэй поглядел на это все и встал.

– Пойду я, пожалуй. Хорошего дня, отец. – Он сделал паузу и вновь заулыбался: – Матушка.

– Вот поганец, – пробормотала женщина, когда дверь за пасынком захлопнулась, и сделала несколько глотков остывающего чая. Поглядела на мужа. – Какие новости? – спросила герцогиня спокойно.

Берад понимал, что уж кого, а Шиаду вообще трудно удивить новостями. После рождения Тайрис у герцога возникло чувство, что Шиаде вообще стало очень скучно жить, и только дочь еще возвращала жрицу к необходимости идти на контакт с этим миром. Потому заданные вслух вопросы он воспринимал правильно, как явное проявление вежливости со стороны женщины.

– Все благополучно, ремонтные работы полностью закончены, поля запаханы. Все идет как надо, – как мог благожелательно отозвался Лигар. – Отличная весна!

– Тогда почему ты напряжен днем и ночью?

Берад промолчал.

– Ты боишься перемен, потому что чувствуешь, что они неотвратимы.

Берад потускнел совсем и не сразу понял, что услышал дальше.

– Я их тоже боюсь, – шепнула жрица.

Берад вскинул удивленные глаза: не ослышался? Это точно сказала та женщина, которая, когда он вошел в родовой покой в день появления у них дочери, глядела на него, будто он был вещью.

– Ты что-то видела? – спросил Берад единственное, что показалось возможным.

– Все что-то видят, и я тоже. – Распространяться не хотелось. Берад настоял.

– Шиада, – с нажимом позвал герцог.

Жрица отвела глаза:

– Ничего определенного. Только голубые и синие круги, как когда вода волнуется.

Берад обалдел еще сильнее: и всего-то?! Что за ерунда!

– Ну, чтобы увидеть это, не надо быть жрицей, – улыбнулся герцог, принявшись за медовые тосты. – Тебе просто снится наше озеро. Ну или, может, то, твое, – неопределенно намекнул Лигар на ангоратские воды.

– Природа, в отличие от людей, никогда не волнуется без причины.

Они остановили взгляды друг на друге. В сердце Берада кольнуло: горячо, остро, почти до слез от обиды, что не в силах отказаться от этой женщины, которая за прошедшие годы нисколько не утратила прелести.

– Ты знаешь, – изрек он вдруг, – мы знакомы уже пять лет.

Губы Шиады дрогнули в беззлобной усмешке.

– Мы знакомы уже пять лет, – повторила она. – Мы спим в одной постели, едим с одного стола, и я родила от тебя дочь. И это совсем нам не помогло.

Берад закусил губы.

– Просто ты почти не стараешься, – как можно мягче указал герцог.

– А должна?

– Шиада…

Женщина вздохнула так судорожно и глубоко, что у Берада зашлось дыхание. Что же с ней происходит?

– Иногда я так жалею, что не могу видеть больше, ведь если бы могла, ни за что не вернулась бы в Этан. Но чаще даже того, что я вижу, мне много.

Берад утратил всякое желание перебивать жену, разрываясь между трогательным умилением, колоссальным сочувствием и злобной насмешкой: если сейчас он смолчит, то станет свидетелем самой что ни на есть настоящей исповеди Шиады Сирин! Событие воистину невиданное.

– Раньше я либо видела меньше, либо больше умела жить как Вторая среди жриц. Здесь я забываю, чем должна быть, теряя свою суть. Но хуже всего, что мои видения от этого только разрастаются.