Книга Озимый цвет, страница 42 – Александра Елисеева

Родители не стали доверять столь щекотливую беседу гувернанткам и все с нами сами обсудили, а я, как самая любопытная из сестер, еще и нашла в библиотеке несколько познавательных книг по анатомии. У нас в отличие от Льен ученые не считаются одержимыми нечистой силой, а наоборот, их труды всегда поощрялись.

После моих слов, произнесенных со спокойной улыбкой, Маррис побагровел. На его лице заходили желваки, и ноздри затрепетали от гнева. Тем не менее он нашел в себе силы выдавить:

— Ваши боги связаны с нашими крепкой нитью, по именно Треокий — покровитель всего сущего, а не Пламенный, как заблуждаются в Арманьеле. Вам не нужно медлить с посещением храма и исповедью. Когда вы намереваетесь явиться?

Хотя мне понравилась уютная атмосфера храма, после наставлений и общения с Маррисом появляться там не возникло никакого желания. Удивительно, насколько люди способны своими поступками очернять красоту мест, в которых бывают.

— Одной свадебной церемонии достаточно, — отрезала я, но тут же подумала, что за свои слова, произнесенные сгоряча, еще придется расплатиться. Ну и пусть! Никакого терпения не хватит, чтобы выдержать участие Марриса к своей судьбе. С самого начала понятно, что он меня недолюбливает. Есть люди, которые вообще никого не любят.

Ноэль Маррис заскрежетал зубами от ярости и вцепился в подлокотник кресла так, что выступили побелевшие костяшки пальцев. И без того черные глаза еще сильнее потемнели.

Я подумала, что он едва сдерживается, чтобы не оскорбить меня еще сильнее, но он сдержался и лишь выдавил из себя:

— Да спасет Треокий вашу грешную душу!

Я наивно сочла, что это значит — Маррис оставил попытки «помочь» мне, а зря. «Подарки» от него поджидали меня в покоях, куда я наконец-то смогла вырваться. В своих комнатах я обнаружила Эрин и Лили. Камеристка готовила платье для ужина, хотя я уже неделю трапезничала у себя, не желая никого видеть.

— Судя по вашему виду, миледи, избежать аудиенции с его высокопреподобием не удалось, — в кои-то веки в голосе Лили проскользнуло сочувствие.

— Вы знали, что он собирается увидеться со мной? — сощурилась я.

— Он добивался встречи с вами всю эту неделю и еще за пару дней до свадьбы. В период проведения церемонии было достаточно поводов для тревог. Я еле смогла воспрепятствовать вашему общению, понимая, что ничем хорошим оно не закончится. Мне немало в этом помог господин Торви. Жаль, что он уехал.

— Лили, вы можете быть участливой. Никогда бы не подумала! Но спасибо за помощь.

Она рассмеялась:

— Просто я не люблю, когда люди лезут, куда им не следует. Священники не слышат отказов.

— Не оправдывайтесь, я знаю, что даже у вас есть сердце.

— И как вам перспективы семейной жизни, поведанные Ноэлем Маррисом?

— Мороз по коже, — призналась я.

— Ваша светлость, — робко вмешалась в разговор Эрин, — его высокопреподобие велел вам кое-что передать, — указала она на сверток, лежащий на кровати.

Лили с брезгливостью посмотрела на него, будто ожидая, что внутри прячется ядовитая змея.

Уже догадываясь, что там, я развернула его и вытащила обещанный подарок. Лили с интересом оглядела сорочку и выдала:

— Мм… Похоже, высокопреподобие женщин совсем не любит. Неужели его привлекают мужчины?

— Лили! — охнула я и залилась румянцем.

— А что? Кто подарит молодой жене эту… тряпку?

Доля правды в ее резких словах, надо отметить, присутствовала. Длинная сорочка, сшитая из такой грубой и плотной ткани, что точно будет натирать кожу, походила на рубаху заключенных преступников с той лишь разницей, что в ней имелось продольное отверстие, обметанное по краям. Сверху золотистыми нитями была вышита фраза «Бог даст». Подразумевались, несомненно, дети.

Я ощутила, как еще сильнее покраснела.

— Арана, выкиньте это недоразумение. Хотя нет, лучше сожгите.

— Лили, из вас не выйдет поборницы морали, — лукаво произнесла я.

— Ненавижу лицемеров, — пожала плечами компаньонка.

Эрин тоже кинула любопытный взгляд на сорочку, но не решилась подойти ближе, чтобы рассмотреть.

— Неужели кто-то действительно носит подобное, — пробормотала Лили.

В мыслях я с ней согласилась, хотя удивилась свободному нраву компаньонки. До Арманьелы доносились самые разнообразные слухи о жителях царства. Доходило даже до курьезов. Поговаривали, что здесь обычное дело, когда муж ни разу не видел обнаженного тела супруги, родившей ему несколько детей.

— Мне казалось, для Льен это привычное явление, — не сдержалась я.

— Побойтесь бога, миледи! — фыркнула Лили. — Даже на севере, оплоте чистоты и непорочности, подобное не носят, хотя некоторые священнослужители и пытаются таким образом наставить людей на пусть истинный.

— А откуда вы знаете, что надевают на ночь другие замужние женщины? — вдруг заинтересовалась я.

Она демонстративно закатила глаза, но ответа не прозвучало. Видимо, это как-то связано с родом занятий леди. Я густо покраснела, подумав, как она могла выяснить этот факт.

— Ноэль Маррис ненавидит женщин. Думаю, в его возрасте даже сан не должен помешать… хм… иной стороне жизни, — замешкалась Лили, переведя взгляд на Эрин.

Камеристка прикусила губу, и я поняла, что она никак не решится что-то сказать.

— Эрин? — подбодрила я ее.

— Простите, леди Лили, но вы не правы, — не согласилась Эрин, чья тонкая кожа залилась румянцем. — Ноэль Маррис не лишен слабости к женскому полу.

Мы с компаньонкой переглянулись.

— Объясните, — приказала Лили.

— Намедни его высокопреподобие делал недвусмысленные намеки Арис во время исповеди, а потом и вовсе позволил себе зажать ее в углу, случайно встретив в замке.

— Вы уверены, что все это правда и подруга вам не врет? Ноэль Маррис довольно хорош собой, и неудивительно, если он сумел привлечь ее внимание.

— Нет, — вздохнула Эрин. — Арис влюблена в нового конюха и думает лишь о нем. Она даже кричала тогда! Спросите экономку, она пришла на крик, и господина Крега, он все знает. Я не вру. Да и других спросите, они подтвердят: его высокопреподобие уж очень охоч до женского пола. Только леди Арану почему-то не любит.

— С чего вы так решили? — Лили выглядела, как гончая, напавшая на след.

— В последних проповедях он уделил много внимания Арманьеле и часто говорит про искушения, которыми полон юг. Да и меня так наставлял…

— Что он вам говорил? — насторожилась я.

На лбу Эрин выступила испарина. Она смахнула капельки пота и произнесла:

— Его высокопреподобие велел мне запирать ваши двери и советоваться с ним, когда впускать князя.