Онлайн книга «Сновидения Ехо»
|
«Ой, нет, как утром лучше не надо! – переполошилась Кекки. – Прости, я не знала, что ты занят. Не подумала. Как-то даже не вспомнила, что у нас сейчас творится. Обо всем на свете забыла… Ничего, мне не срочно. Правда, совсем не срочно. Извини». «Слушай, ты там что, пьешь и плачешь?» – спросил я. Бестактный, конечно, вопрос и дикая, будем честны, идея, но очень уж странно звучал Кеккин голос в моей голове. Как бы дрожа и мерцая, то тише, то громче, то ее хорошо знакомый, то почти чужой. Что еще я мог подумать? «Что-то вроде, – ответила Кекки. – Только пока не пью. И не плачу… ладно, почти не плачу. Я тут, можно сказать, сижу в засаде. На самом деле, просто в кустах у забора». «У какого забора?» «У кладбищенского». «Лихо закручено». «Да ну тебя к дядьям болотным, сэр Макс. Никто ничего никуда не закручивал. Знаешь скульптурную мастерскую при кладбище Скауба? Ай, конечно, не знаешь, зачем бы тебе. Они сейчас тут репетируют». «Кто – они? Маленький оркестр?» «Да, совсем небольшой. Я насчитала четырнадцать человек, вместе с леди Танитой Ашури, за которой мне пришлось увязаться по просьбе Мелифаро. До сих пор не понимаю, зачем. В старые времена, до изменений в Кодексе, было бы ясно: без магии у них явно не обошлось. Надеюсь, лицензии у ребят есть. А если нет, значит, будут – завтра же! Сама пойду к сэру Шурфу и не отстану от него, пока не выдаст. Хотя я его боюсь». Я даже не стал говорить, что это она зря. Шурф и правда довольно ужасный, тут ничего не поделаешь. Другое дело, что за несколько лет совместной работы в Тайном Сыске Кекки могла бы к нему привыкнуть. Я, например, буквально за первые полчаса привык. «Вернее, раньше боялась, – исправилась Кекки. – А теперь не боюсь ни его, ни… А знаешь, может быть, вообще ничего. Как будто бояться стало некому. Хотя я все равно есть! Иначе кто бы сейчас с тобой говорил, правда?» «Правда, – подтвердил я. – Конечно, ты есть». И наконец сложил два и два, получил триста тридцать восемь, или сколько там должно было быть, чтобы до меня дошло. Спросил: «Это ты музыки наслушалась?» «Да. А ты их тоже уже слушал? Знаешь, как они играют? И что бывает, когда?..» – она осеклась и умолкла, явно не в силах подобрать слова. «Примерно представляю. У них вчера был концерт, я случайно попал. И… Ну, в общем, если ты сейчас ревешь, я тебя понимаю». «Реву, да. Как новорожденный младенец. Как будто и правда только что родилась. Вышла из темноты, вдохнула, а вокруг все такое… золотое, сияющее и полное смысла. И движется, и дрожит. И все со всем, оказывается, связано, я это теперь ясно вижу, хотя совершенно не понимаю, как, зачем, и что из этого следует. Не беда, когда-нибудь разберусь. Главное я уже знаю: именно это и есть настоящая магия. А вовсе не то, что я ею считала. Не отдельные сложные действия, приносящие желаемый результат, а такой особый способ присутствовать в Мире, когда он знает, что ты есть, и для него это важно, и вы вместе можете все… Ужасно глупо звучит, это я и сама осознаю. Мне слов не хватает. Но ты все равно понимаешь, да?» «Да, – согласился я, совершенно ошарашенный ее откровенностью. – Скорее всего, понимаю. Очень надеюсь, что так». «Я сразу подумала о тебе: спорю на что угодно, ты это знаешь! И всегда знал. У тебя же буквально на лбу написано: «Я знаю, что такое настоящая магия», – здоровенными буквами, невозможно не заметить. Только я эту надпись раньше не могла расшифровать. Не знала, о чем речь. Мне казалось, там что-то вроде: «Я тут самый главный». А речь не о том, кто главный. И вообще не о тебе. А только о Мире, который иногда нас замечает, и уж тогда сразу берет в оборот, и это – то, ради чего мы… и ради чего все. Правда?» «Слушай, – сказал я, – мне так жаль! В смысле жаль, что я сейчас занят. Просто Карвен – человек, которого мы с Нумминорихом ищем – уже несколько часов не отвечает на зов. А это, сама знаешь, нехороший признак. Никак не могу отложить его поиски. Но и тебя сейчас оставлять в одиночестве свинство. В таком состоянии очень нужен друг, готовый с тобой напиться и способный хотя бы примерно понять, что ты будешь нести после второго стакана. И даже после четвертого, хотя это уже, конечно, высший пилотаж… А знаешь что? На твоем месте я бы сейчас сдался музыкантам». «Сдался бы музыкантам? – растерянно повторила Кекки. – Это как?» «Да очень просто. Вылез бы из кустов, вломился в мастерскую, или где там они репетируют, сказал бы: ребята, я слышал, как вы играли, теперь мне конец, делайте что хотите, а выпивка за мой счет. Уверен, они поймут тебя, как никто в Мире. Даже лучше, чем я. Потому что я, к сожалению, далеко не всегда такой вдохновенный придурок, как хотелось бы. И вот прямо сейчас желаю не столько экстатического слияния с Миром, сколько пересекать это дурацкое поле, возлежа на уладасе. Задолбался уже бегать пешком». Некоторое время Кекки молчала, я даже забеспокоился: не рановато ли начал шутить? Но тут она сказала: «Я совершенно уверена, что, если тебе и правда приспичит пересадить Тайных Сыщиков на уладасы, ты своего добьешься. Возможно, еще до конца года. Поэтому когда ко мне вернется способность бояться, начну с тебя. А пока я еще храбрая, пойду знакомиться с музыкантами. Совершенно дурацкий совет ты мне дал! Но локти потом буду кусать, если ему не последую». Надо же, какая молодец. – Узнаешь? – спросил Нумминорих, указывая на пустой амобилер, стоящий практически посреди дороги. Счастье, что по этой проселочной дороге никто особо не ездит, потому что будь ты хоть трижды угуландец с острым ночным зрением, а врезаться все равно легче легкого – просто от неожиданности. – А с чего ты взял, что он мой? На таких зеленых сейчас чуть ли не полгорода ездит. Внезапно оказалось, что это теперь модный цвет. – Ну так запах же! – А, ну да, – спохватился я. – Мой запах? – Твой. И богатой леди из желтого дома. Говорил же я, что у них вечеринка! При упоминании Айсы я снова невольно поморщился от досады: я-то надеялся, что хитроумно сбагрил ее коллегам. И тут вдруг она снова объявилась, натурально встала у меня на пути. Надоела – сил моих нет. Но вслух я спросил: – И запах Карвена Йолли? В смысле «Шиффинского шлаффа»? – В амобилере – нет. Этот запах – в стороне, на дороге. – Интересные дела, – сказал я. Просто чтобы не молчать. Потому что молчать имеет смысл только с загадочным видом. А у меня, когда я не понимаю, что происходит, вид обычно исключительно идиотский. Загадочность мне не дается, хоть плачь. – Перегородила дорогу, – укоризненно добавил Нумминорих. – Нет чтобы на обочине аккуратно припарковать. Кто так делает? – Так может быть кристалл перестал работать? – осенило меня. |