Онлайн книга «Небесный огонь»
|
Воин мужественно встречает смерть. Если она – своя. Но не смерть брата… Все понимая, Болот сказал: – Погоди умирать, Чэбдик жив. Он просто в забытьи. Они сделали шаг, и вдруг землю ощутимо тряхнуло. Сотрясший ее заунывный вой не могло бы издать живое существо. В этом вое слышались грохот и звон, дребезжанье и лязг. Дерн загудел, дрожь отдалась в ногах. – Что это? – удивился Болот. – Самодвига! – простонал Чиргэл. – В ней Атын и, может быть, Илинэ! – Илинэ?! – Если Самодвига сейчас уедет… Если она уедет, мы никогда не выберемся отсюда! – Что будем делать? – Болот крепче прижал к себе Чэбдика. Чиргэл уложил удобнее, на плечо несущего, окровавленную руку брата: – Бежим за холм! Вой сделался тише, превратился в мерный, почти спокойный рокот. Все три домовины содрогались, кривые трубы выпрямились, из них валил густой дым. Вытесненный грузным воздухом долины, он сползал вниз. Котел словно погрузился в заячьи одеяла. Белые облака стлались по земле, закрывая колесные опоры. Выбежав из-за пузыря на «хвосте» Котла, Чиргэл увидел последнего железного великана. Тот взошел на железную лестницу и пропал в распахнутых дверях головной домовины. Насмешливо подмигнул воину голубой глазок на помятой спине… Неожиданно на одну ступень спустился мужчина в черной одежде. Чиргэл юркнул вбок. Человек смотрел влево и не приметил его. – Где шляются эти недоумки? – спросил мужчина кого-то. – Ты, случайно, не выдавал дикарям вчера веселого зелья? – Я не трачу его на чучун, – ответил изнутри грубый мужской голос. – Так где же они? Велено было при всем параде собраться здесь на рассвете! – Сбежали в свои горы… – Жаль, – с досадой сказал мужчина в черном. – Такой отряд! От одного вида люди поленницами бы попадали. Если б не запеленавший землю дым, мужчина бы понял, что произошло с чучунами. По крайней мере четверо затоптанных дикарей лежали под лестницей. – Будем ждать? – осведомился голос. – Нет времени. – Ну, главное – кузнец и девчонка в наших руках. Лестница заскрежетала и втянулась внутрь. Дверь захлопнулась. Котел вновь стал неприступным для внешнего мира… Котел стронулся с места! – Скорей давай сюда брата! – закричал Чиргэл. – Зачем? – растерялся Болот. – Давай! – рявкнул Чиргэл и выхватил меч из ножен Болота. – На! Прыгай, у тебя больше сил! – Куд-да? – запнулся Болот, осторожно опуская Чэбдика в подставленные руки. – Ну же, прыгай, режь пузырь! До Болота дошло. Разбежавшись в дымных волнах, он с силой полоснул сверху вниз. Мягкое вещество пузыря вспучилось и взорвалось. Воины едва успели отскочить, иначе студеный водопад погреб бы их под собой. Это была обыкновенная вода. – Клади Чэбдика на землю, – распорядился Чиргэл. – Она мокрая… – Клади!!! Болот молча повиновался. – Бросай меня в дыру, я сам не достану – высоко… Да скорей же! Переусердствовал Болот – Чиргэл больно стукнулся о стену. Вскочил, чуть не вывалился обратно в прореху и, не переводя дыхания, захрипел: – Чэбдика кидай! Котел медленно двинулся, скрипнули зубчатые полозья… Раненый упал удачно, прямо на руки брату. Чиргэл напряг остатки сил, чтобы удержать его и втащить в пузырь. Долина неспешно накренилась и поехала, холм начал понемногу разворачиваться. Болот прыгнул и сорвался… покатился, исчез в дыму… – Болот! Ну что же ты! Из облака, как огонек из-под золы, полыхнула рыжая голова. – Болот!!! – завопил Чиргэл на пределе голоса и сразу ослеп от слез. – Болот, беги!!! Но тот был уже далеко. О, счастье, что рыдающий Чиргэл не убрал протянутых рук! На запястья упала петля аркана. Когда Котел уже набрал ход, не сам Чиргэл, а упрямая воля его уперлась в стену спиной, ногами в низ пузыря и почти на лету заволокла Болота в прореху. Воин втиснулся между мягкой и твердой стенами. Сказал, задыхаясь: – Добрый ремень! Руки порезал мне, но осилил. Матушка плела. А я ворчал: «Зачем в косицу-то? И так не порвется». Вот дурак! Черно-белый дым драными лентами заструился поверху. Безудержная сила влекла Самодвигу из Долины Смерти. Неживая дорога послушно расстилалась не назад-вперед, а просто вперед. Не скрылась за поднявшимся по горячему следу пыльным вихрем, осталась лежать – прижженная, прикушенная к мертвой земле зубцами тяжелых полозьев. Исчезли из глаз смоляное озеро с костяными берегами и косогор с селеньем. Отдалился холм с меховым бугром по одной стороне и большой лужей с другой. Показалась ступенчатая котловина, в чьей недужной пропасти множество множеств весен хранился Котел. У края ямы стоял старик с розовой макушкой. Снизу выступали лысые головы. – Бегите! – закричал Болот, высовываясь в прореху. – Бегите, дорога открыта! Скажи всем, кто остался в долине, – пусть бегут! Старик помахал рукой. – Бегите! – кричал Болот потом гурьбе бредущих куда-то чучун. – Уходите в свои горы, тогда, может быть, останетесь живы! Дикари, открыв пасти, с удивлением и без злобы смотрели на воина. Некоторые чучуны были ранены и поддерживали друг друга… Завалы мореной временем древесины поспешно расступились перед Самодвигой. Мерзким крысиным хором запищали под полозьями корни и ветки, что не успели угнаться за удирающей чащей. Скорость нарастала. Все быстрее, быстрее, быстрее, с рокотом и свистом вращались колеса опор. Кёсы таежного пути нанизывались на жестокие зубцы. Мелькали поляны, озера, перелески. Промчался весенний алас с тремя пасущимися конями… Кричали, ревели, метались спугнутые птицы и звери. По обе стороны Самодвиги со страшным треском и стонами рушились и дымились деревья. Позади темнела широкая обугленная полоса убитой земли, на которой никогда ничего не расцветет. * * * Красным хвостом северного ветра неслась трехпоясная домовина по Великому лесу, творя новые мертвые дороги. Земная твердь исходила лихорадочной судорогой. Без остановки щелкали многочисленные рычаги и зубья. Дымились и выли, не умолкая, знойные пасти жерл. Кормом Котлу служила Небыть, взращенная в недрах Нижнего мира. В животах-бочонках железных великанов она перерабатывалась для лучшего усвоения. Ходячие вместилища сообщали о готовности «пищи», мигая алыми и голубыми глазками. Железное чрево утробно взрыкивало, принимая ее в желоба двигающих устройств. Небыть питала холодные мозговые отсеки, как кровь питает голову, и подстегивала сооружения к действиям. |