Онлайн книга «В Питер вернутся не все»
|
Журналист рванул дверь. Наташа спала сидя, уронив голову на руки, лежащие на столе. Дремала она чутко – а может, лишь делала вид? – потому что сразу встрепенулась и спросила: – Что случилось? – В вагоне новое убийство. – О, господи! – Проводница схватилась за голову. Полуянов, стоя в дверях, краем глаза наблюдал за шевелением в вагоне: вот седовласый Старообрядцев зашел в купе народной артистки Царевой, а потом быстро вынырнул оттуда и скрылся в купе Марьяны. «Артисток тоже нельзя сбрасывать со счетов, – подумал Дима. – Хотя в роли убийц их трудно представить... Но теоретически – обе могли... Царева ушла из тамбура раньше нас, а еще до того откололась Марьянка... В результате минут пятнадцать одиночества было у народной артистки, а у старлетки так и целых двадцать. Достаточно времени, чтобы всадить нож в спину Волочковской. А ведь бедная Оля мне говорила: она знает, кто убийца... А нас, я почему-то уверен, подслушивали... Царева под конец разговора точно что-то слыхала. Значит, Волочковская оказалась права в своих подозрениях? Потому убийца и зарезал ее?.. Как жаль, что несчастная не договорила – проклятая Царева помешала. А теперь Волочковская уже ничего не расскажет...» Проводница вскочила. Заспанная, со смазанной косметикой и спутанными волосами, она наспех поправляла форменную рубашку. – Кого убили-то? – спросила Наталья отчего-то шепотом. – Волочковскую. – Кошмар... Где она? – В своем купе. Вызывай, Наташа, ментов. «Похоже, железнодорожница – не убийца, – подумал Дима и почему-то почувствовал от этой мысли облегчение. – Или она лишь притворяется сонной? Искусно играет? Господи, у меня от убийств, происшествий, а также от недосыпа уже ум заходит за разум! Воистину: как хороши эти белые ночи...» Сам он бросился к другим купе – ему чертовски захотелось опередить Старообрядцева, первому увидеть и Ковтуна, и Кряжина, заглянуть им в глаза. Все-таки, если рассуждать здраво, наиболее вероятный убийца – кто-то из мужчин. В узком коридоре Диме повстречались Царева и Марьяна. У девушки лицо перекошено. А народная артистка закусила губу, в глазах – слезы. – Не заходите в купе и ничего не трогайте! – скомандовал на ходу Полуянов и проследовал дальше. Ему встретился Старообрядцев. – Давайте, вы – к Ковтуну, я – к Кряжину, – приказал журналист. Оператор согласно кивнул. Просто поразительно, что Полуянову, который по роду своей работы никогда не бывал начальником (стажерки с журфака не в счет), в стрессовых ситуациях удавалось рулить людьми. И окружающие его охотно слушались. В купе Кряжина дверь оказалась заперта, на стук не отвечали. Журналист заколотил сильнее, кулаком. Периферийным зрением заметил, как Старообрядцев заходит в обиталище Елисея Ковтуна. Наконец дверь Николы отворилась, и артист предстал пред журналистом: в трусах и майке, волосы всклокочены, глаза таращатся на яркий свет, попахивает перегаром. – Чего надо? – весьма нелюбезно спросил громила-актер. – Волочковскую убили. Полуянов внимательно отсматривал, как отреагирует на новость Кряжин. Да и новостью ли стало для него сообщение о смерти примы? На лице артиста отразились одновременно удивление и страх. – Шутишь?! – угрожающе пробасил он. – Какие тут шутки! – Кто убил? Где? Когда? Изумление пропало с лица актера, теперь на нем оставался написан только ужас – почти животный, нечеловеческий. – Давай одевайся, – скомандовал журналист, – сейчас милиция придет. Кряжин вдруг схватился за голову, прикрыл лицо своими огромными руками. Глухо и умоляюще проговорил: – Это не я! Я не убивал! Из-за того, что артист заслонил физиономию ладонями, Дима слышал его слова – несмотря на профессионально поставленную дикцию – не слишком хорошо. И совсем уж мало внятно прозвучал следующий то ли рык, то ли умоляющий всхлип Николы: – Ну скажи мне, что это не я! Пожалуйста! Реплика прозвучала по меньшей мере странно: сказать – ему, что не он – убил. Полуянов хладнокровно ответствовал: – Милиция разберется. Одевайся. Тут к журналисту подошел растерянный Старообрядцев, проговорил: – Ковтуна нигде нет. – А где ж он? – Представления не имею. Кряжин все еще маячил в дверях. Он отнял руки от лица, на его глазах набухали слезы. – Ты не знаешь, где Ковтун? – быстро спросил его Дима. – Откуда мне знать! – злобно бросил актер и рывком закрыл дверь перед носом у репортера. – Пойду, тоже поищу, – бросил Полуянов главному оператору. Заглянул в туалет – пусто. В курительном тамбуре – тоже никого. А вот дверь, ведущая в другие вагоны, оказалась не заперта. И журналист стал вспоминать – пока дымили там всей честной компанией, он ведь даже не посмотрел, на замке ли та. «Наверное, Ковтун ушел из вагона раньше, – подумал Дмитрий. – После перекура я стоял в коридоре, и мимо меня никто не проходил». Полуянов вернулся из тамбура. Марьяна с Царевой о чем-то негромко беседовали, стоя неподалеку от туалета. Лица у обеих были растерянные, испуганные, недовольные. Полуянов последовательно осмотрел все подряд купе, даже собственное. Пусто. Лишь у себя поспешно одевается Никола Кряжин, приглаживает перед зеркалом волосы своими могучими пятернями. Ни в рабочем тамбуре, ни во втором туалете, ни в служебных помещениях продюсера также не оказалось. Проводница доложила: – Ментов я вызвала, они скоро прибудут. А что ты ищешь? – Не что, а кого. Ковтуна. Ты его не видела? – в этой ситуации они с Натальей как-то непроизвольно перешли на «ты». – А кто это? – Такой бледный, вертлявый молодой человек. – А-а. Видела, но давно. Сразу, как ты ушел, он ко мне ввалился. – Зачем? – Да ерунду какую-то нес. – Какую ерунду? Наталья отвела глаза. – Просил открыть ему купе... ну, то самое, где покойник лежит. – Что-о? А зачем ему?! – Он сказал, – усмехнулась Наталья, – что-то важное там оставил... – Ни фига себе! – потер лоб журналист. – Почему ж ты раньше не сказала? – А почему я должна тебе докладывать? – И ты что, открыла ему дверь? – Да нет, конечно! Тем более на ней пломба. Менты опечатали. – А что Ковтун? – Разозлился и ушел. |