Книга Вояж с морским дьяволом, страница 59 – Анна и Сергей Литвиновы

«Все как у нас на спортивном аэродроме», – вздохнула про себя Садовникова.

Там она, со своими четырьмя сотнями парашютных прыжков, уже старожилка. Перворазников не бьет и зубной щеткой драить унитаз в своем гостиничном номере не заставляет, но кто ей машину моет? Кто таскает от гостиницы к старту ее парашют? Ясное дело, салаги…

И вот неожиданно в роли салаги она сама оказалась. Хорошо хоть, Кристина, напарница и наставница, – тетка опытная, в каких только передрягах не побывала. И пусть стерва, но не подлая. Если что, и поможет, и подскажет.

…В школе стюардесс их учили: когда встречаешь у трапа пассажиров – обязательно им улыбайся. И одновременно старайся перехватить их взгляды. Смотри на руки. Фиксируй нервозность. Представители спецслужб на регулярных рейсах больше не летают – вот миссию выявлять потенциальных террористов и возложили на простых стюардесс.

Кристинка, правда, сказала, что подобная отслежка – полная фигня. «Думаешь, когда этот ансамбль бешеный, «Семь Симеонов», на борт сел – их хоть кто– нибудь заподозрил?»

– Ты лучше, Танька, не в глаза им смотри, а нюхай, – наставляет напарница. – Нужно алкашей с самого трапа просечь и в полете больше не наливать, чтоб не догнались. И на всяких больных посматривай. Если почувствуешь, что явный псих, – его тоже сразу на заметку. А то у меня было, когда один такой деятель весь полет змей ловил.

– Ну, а если и псих, – не поняла Таня, – что с ним поделаешь? Мы ведь не можем его просто на борт не пустить?

– Хотя бы отдельно, в хвосте, посадим, чтоб остальные пассажиры не говнились, – пожимает плечами Кристинка. – А на крайняк, но ты только не болтай, я всегда с собой снотворное вожу. Если совсем разойдется – подсыпешь в кофе, и всех делов.

…Когда Татьяна впервые встала у трапа встречать пассажиров, то неприкрыто нервничала. Ведь Кристинка – она осталась в самолете, там наводила последние штрихи – сказала, что на нее надеется. А как с одного взгляда выявить всех алкоголиков, психов и, может, даже террористов?!

Но, к счастью, публика на борт поднималась вполне солидная. А что вы хотите, утренний рейс в Питер, почти сплошь бизнесмены. Тоже, конечно, пьют дай боже, но не с утра. Не перед командировками, а после . Таня уже к двадцатому пассажиру слегка расслабилась – сплошные костюмы от «Бриони», наглаженные рубашки и надраенные до зеркального блеска ботинки.

И вдруг увидела странную парочку.

Парень и девушка. Очень молодые. Одеты с вызовом. Оба в эпатажных холщовых балахонах, длинноволосые (у него – хвост, у нее – с десяток тонких косичек), на запястьях у каждого несколько сплетенных из бисера браслетов. Лет двадцать назад их назвали бы хиппи. Но сейчас в подобном стиле и артисты одеваются, и иная творческая молодежь – в общем, балахоны – совсем не показатель, что они асоциальные элементы.

Насторожила Таню не одежда, а то, что даже под просторнейшим балахоном угадывалось: молодая дама – в положении. И, хотя Садовникова не разбиралась в животах и сроках, ей подумалось, что с таким пузом одна дорога – в роддом. А уж никак не на борт самолета.

«Как там по правилам? – лихорадочно вспоминала Татьяна. – После двадцати восьми недель лететь можно только по справке от врача, с печатью и угловым штампом. А предельный срок, когда пускают на борт, – тридцать шесть недель. А у этой сколько?..»

Она впилась глазами в живот пассажирки. Та почувствовала ее взгляд, попыталась втянуть свое безразмерное пузо, подправить его руками – и вдруг негромко охнула. Очень, очень подозрительно.

А молодой человек обнял свою спутницу за плечи, и до Татьяны донеслось:

– Relax, honey! This is a great day! [17]

Еще интересней. Чего это в сегодняшнем хмуром дне великого?! И почему вдруг по-английски, хотя за версту читается, что они наши, россияне? Чтоб глупая стюардесса не поняла?!

И едва Таня вслед за всеми пассажирами вскочила на борт, тут же бросилась к напарнице:

– Кристин! На борт беременная влезла! Очень сильно беременная! Посмотри! Места девятнадцать, «б», «цэ».

– Во, блин! – нахмурилась Кристина.

И поспешила во второй салон.

Таня наблюдала за ней сквозь щелку в шторках. Вот Кристина подошла к девятнадцатому ряду. Заговорила с пассажирами – беременная особа при этом зачем-то вскочила на ноги, а мужчина извлек из холщовой торбы, заменяющей ему ручную кладь, какую-то бумагу. Затем, орлиным взором заметила Таня, в руки Кристины перекочевали две визитные карточки, а далее последовал еще один быстрый, неуловимый жест – и в ладонь старшей стюардессы упала купюра. Достоинства, конечно, издали не разглядеть, но цвета – явно зеленого. Значит, поняла Садовникова, она не ошиблась – и разрешенными тридцатью шестью неделями здесь даже не пахнет.

Кристина же, когда вернулась к молодой помощнице, горячо заговорила, что Татьяна зря развела панику. Что она, мать троих детей, уж в этом деле разбирается. Срок у пассажирки, как и написано в справке, всего семь месяцев, живот не опустился, поэтому преждевременные роды абсолютно исключаются.

– К тому же лететь всего час, – закончила свой фальшивый монолог Кристина. – Если и начнет рожать – все равно не успеет.

– Тебе видней, – не стала спорить Садовникова.

– Ну так и не сиди колодой. Делом займись. Я, что ли, багажные полки проверять буду?

Ясное дело, не будешь. Смотреть, не насовали ли пассажиры в ящики для верхней одежды тяжеленных бутылок, занятие неблагодарное. Потому что суют – самым наглым образом. И вынимать, переставлять, как положено, под сиденье, отказываются. А потом, при жесткой посадке, сами же и получают по голове собственными бутылками. Одну известную фигуристку шампанским так по башке шарахнуло, что она потом три месяца по больницам провалялась.

И особенно вредные – бизнесмены. Сумки в багаж принципиально не сдают, чтобы по прилете времени не тратить, вся кладь висит над головами, а стюардессам – отвечай. Таня, пока салон обошла, чуть ли не с каждым поругалась. А один вообще до такой степени свой отсек набил, что даже пальто не поместилось, сплошные сумки. Еле уговорила разгрузить. Но пальто в ящик над головой положить он все равно отказался:

– Да вы что, девушка, обалдели? Это ведь «Армани», если по вашей вине он помнется, вы со мной потом не рассчитаетесь!

Татьяна же в ответ фыркнула:

– Если помнется, значит, точно с рынка. Настоящему «Армани» это не грозит.

– Да что вы понимаете в модельной одежде! – снисходительно фыркнул пассажир.

Но пальто в багажный отсек все же засунул.

А Таня про задаваку-бизнесмена уже забыла – как раз подошла к странной парочке в холщовых балахонах. И снова заволновалась. Потому что услышала, как молодой мужчина говорит своей спутнице: