Книга Коллекция страхов прет-а-порте, страница 4 – Анна и Сергей Литвиновы

«Позвоню-ка я Надюхе, – вдруг решил он. – А что? Это мысль. Старый боевой товарищ, умная баба. И никакого намека на секс. Да и черт с ним, с сексом. Просто посидим, потреплемся, расскажем друг другу новости… Да и совестно, право. Тыщу лет ей уже не звонил, а еще другом детства называюсь…»

Надя Митрофанова

Жизнь шла наперекосяк, и почему так не везло – непонятно.

Она ведь совсем не крокодилина. Не фотомодель, конечно, но внешность приятная, и фигура нормальная – приятной полноты, это сейчас стало модно. И уж тем более не дура: институтские преподаватели когда-то все уши пропели – и о потенциале говорили, и о грядущей удачной карьере. Но только никудышные из учителей вышли пророки – великого будущего Надя Митрофанова так и не дождалась. И от этого было ужасно горько.

Ей двадцать семь. Возраст, когда ученые – защищают кандидатские диссертации, менеджеры – получают в свое распоряжение первых подчиненных, а талантливые актрисы – начинают сами выбирать, в каких им фильмах сниматься. Ну и, конечно, все девушки к двадцати семи уже давно отыграли свадьбы, а то и принесли из роддома по хнычущему свертку. А она, Надя, до сих пор на бобах. Работает – на бросовой должности в библиотеке, живет – одна. (Любимая таксочка, Родион, будни, конечно, скрашивает, но на настоящую родственную душу все же не тянет.) И, главное, нет ни малейших перспектив, что ее жизнь хоть когда-то изменится. Ну, допустим, назначат ее заведующей залом – и что? Станут чаще «на ковер» вызывать да обязанностей навалят два воза. А прибавка в пятьсот рублей в месяц при современной жизни большой роли не играет.

С личной жизнью – тоже полный застой. О том, что надо бы замуж, Надя начала задумываться лет с двадцати, но только в ЗАГС ни с кем так и не сходила. Все что-то нос воротила, выбирала, придиралась: тот не такой, этот не сякой, вдруг завтра кто получше на горизонте появится? Последний пример – Сашка. Вроде бы всем хорош. И при должности, и при внешности, но скучный – до старческой мигрени. А уж предсказуемый какой! Надя, например, всегда знала, какие цветы он подарит (весной, ясное дело, мимозы, а розы – только летом, когда на них цены падают). И куда позовет – если в кино, то именно на тот фильм, о котором в «Молодежных вестях» давеча положительная рецензия была.

– Ничего ты не понимаешь: такие зануды для семьи – самое оно, – консультировали Надю коллеги из библиотеки. – Из них отцы хорошие получаются.

Но только стоило представить семью с мужем-Сашкой, у Митрофановой от тоски сразу начинало зубы ломить. И Саше она отказала. Решила еще подождать. Все надеялась, что женихов в ее жизни встретится немало. Однако под глазами уже первые морщинки стали появляться – а замуж она так и не вышла…

Надя старательно изображала, будто все у нее в шоколаде. Говорила, что в современной жизни семейные ценности уже не котируются и что лучше быть одной, чем рядом с кем попало. И никому никогда не признавалась, до чего же ей надоело: каждый вечер ехать из утихшей библиотеки в вечно тихую квартиру.

– Ты, Надька, пластифицировалась, – как-то пошутил ее приятель Дима Полуянов.

– Ты имеешь в виду, остановилась в развитии? – холодно уточнила она.

– Нет-нет, ни боже мой, – испугался Димочка (он хоть и охальник, а краснеть еще не разучился). – Я не хотел тебя обидеть. Просто жизнь твоя уж по такой накатанной колее идет… Как тебе только не скучно: библиотека – дом, дом – библиотека?.. А всех развлечений – Родиона к ветеринару возить! Ты в ночные клубы, например, ходишь? Хоть иногда?

– Угу, – кивнула Надя. – Пять раз в неделю.

– Да ладно, – не поверил Димка.

– А оставшиеся две ночи – провожу в казино, – грустно усмехнулась она.

– А, так ты шутишь… – снисходительно хмыкнул Димочка.

…Дима Полуянов был сыном маминой коллеги. Начинали с того, что Дима (старше Нади на пару лет) помогал ей лепить куличики из песка. Потом произошла парочка поездок на отечественные курорты – мамы щебетали на лежаках, Надя с Димой – болтали или дрались у кромки моря. Дальше последовали школы – разумеется, разные, потому что в Москве такого сроду не бывает, чтобы коллеги по работе еще и жили друг от друга поблизости.

Поэтому встречи становились все реже, тон Димы – он уже превращался в подростка – все снисходительнее. А когда поступили в институты – пути и вовсе разошлись: Димка попал на блестящий и богемный журфак, Надя – поступила в скромный библиотечный.

Пару лет назад их дороги все же пересекались [3] , и Надя очень радовалась, что они с Димой, как и в детстве, понимают друг друга с полуслова. И даже, дура, надеялась, что это их понимание перерастет во что-то большее, – но, увы, совместные дела кончились, и Дима снова исчез. И теперь, как ясно солнышко, появлялся на ее горизонте раз в несколько месяцев, выводил в бар, покупал дорогой коктейль, хвастался своими успехами… А потом подвозил ее до дома – и снова исчезал в своей интересной, насыщенной жизни.

…Их предыдущая встреча состоялась, Надя для интереса подсчитывала, девяносто три дня назад. Тогда, помнится, Димка хвастал командировкой в горячую точку и премией «Золотое перо», а она – радовалась за него и всячески нахваливала.

…А сегодня Полуянов опять позвонил и вытащил ее в очередной второсортный бар, и снова начал хвастаться. Весь вечер разливался соловьем, что поехал отдохнуть в Японию, и – надо же, как повезло! – подоспело шикарное цунами, и он не только лично спас чуть не сотню человек, но и написал о своих подвигах клевейшую статью, которую уж точно наградят званием «Репортаж века».

– Ну, а что у тебя, Надюшка? – поинтересовался Полуянов, когда запас его собственного красноречия иссяк.

– Да все как обычно, – слабо улыбнулась она. – Работаю.

– Перспективы? – потребовал Дима.

– Может, скоро заведующей залом назначат.

– Круто, – небрежно похвалил Полуянов. – Будешь тогда мне книжки редкие на дом давать. Под честное слово.

– Боюсь, не выйдет, – вздохнула Надя. – Я ведь не всей библиотекой стану заведовать, а только залом. А редкие книжки – они не в зале, а в фондах хранятся.

– Ну, и какой тогда смысл столь блистательной карьеры? – сразу скис Полуянов.

– Зарплату прибавят, – пожала плечами Надя.

– На сто рублей? – фыркнул журналист.

– На пятьсот, – поправила Надя.

– Н-да, озолотишься, – продолжал насмехаться Дмитрий.

Надя начала злиться. В конце концов, какой ты ни будь друг детства, хамить-то зачем?

– А ты что, можешь предложить что-то лучше? – поинтересовалась она.

– Я? Тебе?!

Он так опешил, будто она у него тысячу долларов в долг попросила. Впрочем, взглянул в ее обиженные глаза – и действительно призадумался: