Онлайн книга «Наш маленький Грааль»
|
Я первым делом кинулась в родительскую спальню, где мама без особых фантазий хранит сбережения и золото под стопкой белья. Дрожащими руками приподняла простыни – и в изумлении обнаружила «секретную шкатулку». А в ней – наши, так сказать, фамильные драгоценности (кольцо с рубином, кольцо с фианитом и ожерелье с четырьмя крошечными бриллиантиками), а также тощенькую стопку тысячных купюр. – Все на месте, – растерянно пролепетала я. – Та-ак, – отчего-то расстроился один из милицейских. – Очень странно. Может, и не было никакой кражи? А вы просто дверь забыли запереть?! – Я ж не бабка в маразме, – пожала я плечами. – К тому же она сама захлопывается. – …И щелкает, – пришла на помощь тетя Люба. – Очень громко, я всегда вздрагиваю. И сегодня тоже щелкнула. Милиционер с неудовольствием покосился на нее и велел: – Тогда дальше проверяйте, что тут у вас еще могли украсть? Телевизор, ди-ви-ди, мобильные телефоны, компьютер? Да уж, если Максов новый, весь в апгрейде, комп пропал, он точно этого не переживет. …Но и компьютер тоже оказался на месте. И телевизор. И ковры. И хрустальные вазы. Только на второй полке серванта, где еще сегодня ночью красовалась дедова чаша, зияла пустота. – Вот, – растерянно показала я. – Здесь ваза была. Антикварная. – Оценочная стоимость? – со знанием дела переспросил милиционер. – Две семьсот, – откликнулась я. – Долларов. Но дело тут не в деньгах. Она нам как память дорога… Ее дед подарил. – Дед вместе с вами проживает? – сразу заинтересовался служитель закона. – Нет. У него свой дом в Краснодарском крае. – А в Москве он бывает? – Очень редко. Дед столицу не любит. – Но может приехать? – Теоретически – может. – И без звонка – может?.. – Да тоже, наверно, может… – А ключи от вашей квартиры у него есть? Я наконец поняла, к чему клонит милицейский. И мне его умозаключения показались вполне здравыми. С деда станется, он у нас большой оригинал. Сначала подарил чашу, а теперь соскучился по ней и забрал. Тем более что в Абрикосовке, я-то уж точно знаю, его сейчас нет, дом заперт, фонтан выключен. Мы еще вчера с Максом решили: дед вполне мог поехать куда угодно, в том числе и в Москву. Реквизировать свою чашу. Но не рассказывать же об этом случайным милиционерам! Плюс: что та же тетя Люба с алкашом Петровичем о нашей семье подумают?! Свои воруют у своих. Фу. А может, дед забрал свою чашу потому, что мы вчера в ее волшебных свойствах усомнились? И роль волшебника отвели не ей, но лично ему? Но эта версия – уж совсем упасть. После такого милиционеры могут и психушку вызвать. И я твердо сказала: – Нет, это исключено. С дедом я вчера разговаривала. Он дома у себя, в Краснодарском крае. И в Москву не собирается. Соврала – и соврала. Пусть лучше так. Даже если старик и правда украл антикварную чашу у нас, собственных внуков, милиционеры об этом узнают в последнюю очередь. – В таком случае предупреждаю сразу: шансов, что найдем ее, крайне мало, – сразу поскучнел служитель закона. – Значит, не судьба, – мужественно пожала я плечами. Ничего. Жили раньше без чаши – и дальше проживем. И в голове вдруг мелькнула радостная мысль: «А все – таки хорошо, что я успела загадать второе желание! Вдруг оно успеет исполниться?!» …Но пока ничего хорошего в моей жизни не происходило. Когда милицейские наконец отвалили, мы вместе с алкашом Петровичем взялись разбираться с дверным замком. Оказалось, что вскрыт он весьма умело и практически не пострадал. Отпустили «собачку» – и дверь снова начала прекрасно отпираться и запираться. Но хотя и было у меня искушение оставить все, как есть, и снова помчаться на работу, я ему не поддалась. Страшно. А вдруг незваный гость, кто бы он ни был, появится снова? И я, посулив Петровичу две бутылки плюс деньги на закусь, отправила его в хозяйственный магазин за новым замком. А потом ждала, пока он его вставит. А после обзванивала своих, маму и Макса, доложила им о происшествии и что новые ключи будут лежать у тети Любы. А когда наконец с этими скучными, но хлопотными делами я покончила, оказалось, что время уже близится к четырем. Может, в обычных офисах это еще и самый разгар работы, но мне ехать в институт уже не было смысла. Заседание кафедры у нас начинается в час, и я в лучшем случае успею к шапочному разбору. И нарвусь на новые упреки, что прогульщица, бездельница и еще с десяток нелестных эпитетов: молодых сотрудников типа меня завкафедрой и прочий престарелый ученый люд не особо жалует. И тогда я решила отправиться к Аське. Поддержать ее, расспросить, а еще в приказном порядке забрать на пару часиков Никитоса, а сестру отправить хоть в салон красоты, хоть в кино. Пусть немного развеется, авось и перестанет киснуть по своему малосимпатичному супругу. …Но только Ася, как оказалось, пребывала куда в большей депрессии, чем я рассчитывала. Встретила меня вся заплаканная, на руках сидит хмурый Никитка и тоже слезы по щекам размазывает. – Аська! – возмутилась я. – Что за траур?! А Никитка почему плачет?! – Он все-егда-а, – прорыдала она, – вместе со мно-ой! – Ну и чего вы рыдаете? – Тя-тя! – скорбно пискнул ребенок. – Видишь, он все понимает… что папа от нас ушел! – драматически заломила руки Аська. – Ой, подумаешь, горе! – легкомысленно отреагировала я. – Еще вернется твой хрыч! – Ты не понима-аешь, – всхлипнула Ася. – Миша сегодня звонил, сказал, что все решил и на развод подает. – Тем лучше! – Ага, тебе лучше! Ты его никогда не любила! А как нам-то жить?! Он сказал, что на нашу жилплощадь не претендует, но алиментов тоже не будет. У него, говорит, основная зарплата «серая», а алименты – они от белой, и там какие-то гроши. – Говнюк – он и есть говнюк, – неинтеллигентно отреагировала я. Ася – вот святая душа! – взглянула на меня с укором. И горячо произнесла: – Нет! Он хороший! Он просто меня из-за этих цветов приревновал! Я постаралась увести разговор в сторону: – Покажи хоть цветы-то! Макс сказал, там что-то невообразимое… – Нету больше цветов, – покачала головой она. – Я их выбросила. В мусоропровод. Видеть их не могу!! – И снова взялась всхлипывать: – Господи, какой же бред получился!.. А я им так радовалась… Да уж, тут не поспоришь. И Аська отличилась со своим идиотским желанием. И чаша – или кто там, прикрываясь ею, пытается вмешиваться в нашу жизнь – подкузьмила. |