Онлайн книга «Наш маленький Грааль»
|
– Вы, ваша сестра и ваш брат. – В таком случае я тем более вас не понимаю. По какому вопросу нас приглашают? – Не могу вам сказать, – виновато ответствовала секретарша. – Единственное, о чем Дмитрий Николаевич упомянул: разговор пойдет о крайне важных для вас вещах. Так вы придете? – Одну минуту. Ася прикрыла трубку рукой и прошептала брату с сестрой: – Пойдете вместе со мной завтра к Гагину? Маша и Макс энергично закивали, и тогда Ася сказала: – Да. Мы будем. Нажала на отбой и тяжело вздохнула. Интересно, конечно, зачем они все понадобились олигарху, но она ведь Никитке обещала, что с утра его сама гулять поведет. Опять придется переносить… На следующий день Молодые Шадурины явно выбивались из общего ряда. Это особенно бросалось в глаза в лаково-мраморном интерьере делового центра «Орловский». Местечко, где находился офис Гагина, оказалось более чем крутым: фонтаны, сверхскоростные лифты и ухоженные аквариумы, полные лупоглазых золотых рыб. И люди кругом под стать, одеты в строгом соответствии с деловым этикетом: мужчины поголовно в галстуках (Маша, которая благодаря Игорьку в этом разбиралась, шепнула спутникам: каждый минимум сто баксов стоит). И дамы, как под копирку, в деловых серых, темно-синих, черных костюмах. У Шадуриных же с костюмами вышла напряженка. Макс свой единственный надевать отказался наотрез. Заявил, что штаны попу жмут, а галстук – хуже удавки. И потом: его ведь не в Кремль, не на прием к президенту позвали! А загадочный Гагин вполне переживет, если он в любимых широченных джинсах явится. И в модных, адски удобных кроссовках. А у Аси, хоть она и бизнес-леди, делового костюма просто не было. Не тот у нее пока уровень, чтобы в строгих «Шанелях» рассекать. И на своей работе без костюма обходилась, и сейчас покупать ради единственного похода в «Орловский» не захотела. Так что оделась скромненько – брючки и свитер. Одна Маша выглядела празднично, но, увы, несколько неуместно. Черные кожаные леггинсы от «Гуччи», ярко-алая кофточка от «Москино», высокие сапожки от «Прада», безусловно, впечатляли, но где-нибудь в казино смотрелись бы куда уместнее, чем в переполненном условностями деловом центре. – Фу, как все на нас косятся, – шепнула Ася сестре, пока лифт возносил их в пентхаус, на 24-й этаж. – А тебе не плевать? – фыркнула Мария. А Макс увидел, что какой-то юный клерк с явным осуждением пялится на его широченные джинсы и в лифтовом зеркале скорчил такую рожу, что молодой бизнесмен тут же отвел глаза и начал тыкать в кнопки мобильного телефона. …Приемная генерального директора корпорации «Октопус» оказалась необычной. Она располагалась не просто на последнем, двадцать четвертом, этаже, а как бы над ним. Выходишь из лифта, поднимаешься по винтовой лесенке и оказываешься в некоем подобии купола – в стеклянной, уставленной тропическими растениями комнате. Зрелище поразительное: слабенькое ноябрьское солнце весело пляшет на пальмовых ветвях и пушистом ковре, а из безупречно чистых окон открывается просто фантастический вид. Вот он, и Кремль, совсем рядом, и храм Христа Спасителя, и усеянные жучками-машинками набережные… – Шоб я так жил! – восхищенно выдохнул Макс. – Будешь еще, – пообещала Ася. И вежливо обратилась к секретарше: – Добрый день. Мы – Шадурины. Секретутка – тоже в переговорном костюме, хотя какие там у секретарш переговоры? – важно кивнула: – Да-да, я узнала. Дмитрий Николаевич вас ждет. Проходите. – Узнала? – изумленно переспросила Мария. Но разъяснений не дождалась – секретарша тут же, будто заправской швейцар, распахнула перед ними дверь в кабинет. Он тоже оказался из стекла и тоже весь был залит солнцем. Даже странно, что светило поздним ноябрем способно на такие подвиги. Слепило так, что хозяина было не разглядеть, пришлось ждать, пока глаза привыкнут. А когда разглядели – даже расстроились. Хоть и небожитель (а кто еще может владеть подобным пентхаусом?), а ничего сногсшибательного. Мужик как мужик. Типичный «крутой». Идеально сидящий костюм, манерно приспущенный галстук, многотысячные часы на руке… С первого взгляда видно: ворочает немалыми миллионами, на учете каждая минута, а в голове – сплошные цифры. Непонятно только, зачем он их позвал, всех троих? Явно ведь не для того, чтоб скромный Аськин бизнес выкупить. И не для того, чтобы увеличить спонсорскую помощь Максу. А у Марии с таким перцем даже потенциальных точек соприкосновения нет. Разве что предложить ему золотую карточку Игрекова игорного клуба… Дмитрий Николаевич тем временем выбрался из-за стола. Подошел к гостям, в смущении застывшим на пороге кабинета. Протянул ладонь Максу, поцеловал ручки Асе и Маше… Но разговора не заводил, будто чего-то ждал. Вот странный. Они, ясное дело, тоже молчали. Макс украдкой пялился на хозяйский стол, пытаясь разглядеть марку стоящего на нем компьютера, Ася глазела в окно и прикидывала, хватит ли ее годовой прибыли, чтобы арендовать подобное помещение хотя бы на месяц. Одна Мария вела себя странно. Будто никакого воспитания нет – уставилась на Гагина во все глаза, и лоб напряженно морщит. Будто что-то вспомнить пытается, да никак не выходит. Ася не выдержала первой: – Дмитрий Николаевич! Как вы и просили, мы пришли все трое. И очень хотелось бы знать, зачем вы нас… Гагин договорить ей не дал, перебил: – А по-моему, Маша уже догадалась. Странно, почему вдруг «Маша»? Они разве накоротке? Ася и Макс удивленно взглянули на сестру. А та растерянно пролепетала: – Да. Я догадалась… – О чем? – начала сердиться Ася. Но Маша уже взяла себя в руки и твердо произнесла: – Вы дядя Митя. Верно? – Кто?! – в один голос выкрикнули Ася и Макс. – Дмитрий Николаевич Шадурин. Папин брат. – Да ладно! – недоверчиво фыркнул Макс. – Не ладно, а сто пудов, – отрезала Маша. – Это дядя Митя. Наш дядя. А роскошный бизнесмен Гагин пробормотал: – Машенька, милая! Голос его звучал растроганно. – Подожди, Маша, – твердо сказала Ася. – Но ведь мама говорила, что дядя Митя умер? – Даже так?.. – будто про себя переспросил Гагин. – Я тоже помню. Мама говорила, что он… то есть вы… умерли очень давно, – растерянно подтвердил Макс. – В тот год, когда Аська родилась. – Боюсь, что это не совсем так. – Дмитрий Николаевич постарался улыбнуться как можно беспечнее. Получилось, хотя крутым и положено держать лицо, не очень. |