Онлайн книга «Второй раз не воскреснешь»
|
«С одного-то глотка?» – удивляется Таня. Она уже выпила половину своего кампари, и ей – хоть бы хны. А врач сияет. Он объявляет восемь червей – и играет. Потом вистует против Евгения – и оставляет того без одной на семерной игре. – О, да ты профессионал, – уважительно говорит Георгию Игорь. Татьяна перехватывает взгляд Игрека. В глазах у того – тщательно скрываемая боль. Игра явно идет по сценарию Олега Олеговича – и об этом знают все, кроме доктора. …Георгий опять играет – шесть треф. Успешно. Вистует против Игоря – берет свое. Заказывает себе еще виски. Азартно пьет и шлепает картами. На Татьяну – ноль внимания. Весь в удачной игре… Очередная сдача. Георгий осторожно открывает карты. Задумывается. Притягивает к себе Татьяну – она пытается отстраниться, от врача противно пахнет виски, его глаза маслянисто блестят. – Глянь, крошка! Тане не нравится ни деревенское слово «глянь», ни фамильярное «крошка», но она смотрит в его карты. На руках у Георгия вся трефа – от семерки до туза. Плюс – семерка бубей. И восьмерка червей. – Чистяк! – горячо шепчет он ей в ухо. И гаркает: – Играю мизер. «Это значит, что он не должен взять ни одной взятки», – вспоминает правила Таня. В прикупе оказываются два туза. Компания деревянно хмыкает. Макс вспоминает кстати анекдот про игрока, который снимает со своего счета всю наличность. Кассир интересуется: «Прикупили что-то?» Мужик отвечает: «Ага, прикупил. Два туза на мизере». Георгий демонстративно, в открытую, сбрасывает прикупленных тузов и снисходительно предлагает: – Давайте, ловите. Игроки открывают карты. Георгий смертельно бледнеет. На руках у Евгения оказываются все, кроме восьмерки, черви – кроме той восьмерки, что лежит у Кухианидзе. «А это значит, – соображает Таня, – ему всучат взятку. И, наверно, не одну…» Георгий берет девять взяток на мизере – проигрывает очень-очень много… Врач мужественно старается держать лицо. Он продолжает игру – и даже иногда выигрывает. Но фортуна явно обиделась на него за неудачный мизер. И ему теперь все время не везет. Если есть хоть крошечный шанс на проигрыш – он обязательно проигрывает. Особенно часто это бывает, когда карты сдает Макс – Таня догадывается, что псевдокомпьютерщик – опытный шулер. Георгий сидит – весь в себе и в своих картах. Татьяна тихо просит горничную проводить ее в туалет. Никто, кроме Игоря, не замечает того, что она выходит из комнаты. У лестницы ее встречает Олег Олегович. Он покровительственно хлопает ее по плечу: – Браво, – говорит он без всякого выражения, – отличная работа. – И тут же, без перехода: – Сейчас вас проводят домой. Татьяна интересуется: – Сколько он проиграл? Олег Олегович пожимает плечами: – Пока расчета не было. Тысяч семьдесят, я думаю, проиграет… – Значит, моих – семь штук? – Нет, четырнадцать. Вам подняли ставку – до двадцати процентов от проигрыша. – Кто поднял? – Под-ня-ли, – раздельно говорит Олегов, пресекая дальнейшие вопросы. Татьяна слишком устала для того, чтобы демонстрировать радость или расспрашивать Олега Олеговича дальше. Она резко поворачивается к выходу и бросает на ходу: – Дайте мне шофера. Я выпила два кампари и сама вести не могу. Уже спускаясь с лестницы, она небрежно говорит: – Остальные объекты прибудут на этой неделе. В голове полыхает огонь. Во что же она ввязалась… * * * На следующее утро Татьяна поехала к Паше Синичкину. Может, частному детективу удалось откопать нечто такое, что окажется для нее полезным? Паша встретил ее радостно. Облапил в своем кабинетике, поцеловал в щечку. Заорал: – Римка, кофе для любимой девушки! На лице Паши была написана самая искренняя радость. «Такое только в России бывает, – мимолетно подумала Таня. – Затеял с незнакомым человеком бизнес или нанял его для работы, и не успеешь оглянуться – а он уже твой друг…» Таня достала из сумочки швейцарский офицерский нож. – Забыла в прошлый раз отдать. Вот, купила для тебя в Чикаго. Паша обрадовался подарку, принялся, как мальчишка, раскрывать бесчисленные лезвия, пробовать ногтем острия. – Ну, спасибо, старушка. Удружила. Будет теперь с чем на дело ходить. – Твой скромный гонорар. Паша усмехнулся: – Ничего. За тобой, моя хорошая, я знаю, не заржавеет. Римма внесла кофе: крепчайший, как любила Татьяна. – Ну, – вздохнул Паша, когда они принялись за кофе, – ты, я думаю, пришла не только подарки раздаривать. Тебя, наверно, твои друзья-картежники интересуют… – Как ты проницателен, – улыбнулась Татьяна. – Что ж, давай посмотрим… Паша вытащил из сейфа картонную папочку ценою семь копеек по-старому. На папке было написано от руки: «Катран». Папочка была совсем тощей. – Здесь все твои персонажи. Вот номер первый. Твой американский друг. Лысый, которого ты снимала в ресторане скрытой камерой. Он же владелец «шестисотого» «Мерседеса» с госномером А 001 АО. Он же – Абрамов Петр Евгеньевич, 1971 года рождения. Татьяна не удержалась и фыркнула: – Ишь ты, и фамилия настоящая. – Да, и такое бывает… Итак, твой Абрамов-Лысман – кристально чистая личность. Выпускник технологического колледжа – ПТУ то есть. Временно не работает. Не судим, не привлекался… – Значит, в Америку он летал по собственному паспорту, – прошептала Таня. – Ну, а вот это тебя, я думаю, заинтересует. Паша роскошным жестом, словно козырного туза, вытащил из папки фотографию и бросил ее на стол. – Это, похоже, то самое местечко, куда тебя с твоим приятелем Игреком возили из аэропорта. Он там до сих пор болтается? – Да, – рассеянно проговорила Таня и взяла фото. На цветной фотографии десять на пятнадцать был изображен огромный дом за высоченным забором. Забор был глухой, краснокирпичный, вышиной, наверное, метра три. (О масштабе позволяла судить стоящая подле машина – кажется, тот самый «Мерседес» Лысого.) Дом был чрезвычайно уродлив. Он напоминал поставленный на попа коровник. Вышиной – едва ли не с панельную девятиэтажку, шириной – как стандартный одноподъездный дом. И на всем протяжении кирпичной стены, – почти до самой крыши, – в нем не было ни одного оконца. Лишь на верхнем этаже, под черепичной крышей, сверкали в закатном солнце три окна. – Сам снимал, – с гордостью проговорил Павел. |