Онлайн книга «Оскар за убойную роль»
|
– Откуда знаешь? – Читаю газеты – чтобы следить за твоими успехами. – Ты зачем меня позвал? – спросила она. – По делу? Или ностальгировать? Или, – она принужденно рассмеялась, – из романтических соображений? – По делу, Леночка, по делу. – Мог бы, Валерочка, и соврать, – усмехнулась она. – Слишком ты честный, поэтому и твоя карьера в органах не сложилась. – С чего ты взяла, что не сложилась? – усмехнулся Ходасевич. – Если б сложилась, ты, при твоих способностях, был бы сейчас премьер-министром… Ну, что – за ужин платишь? – А как же иначе? – пожал плечами он. – По нынешней жизни бывает всякое, – усмехнулась она. – Берегись, я тебя разорю. – Но подошедшей официантке заказала только суси-ассорти и бутылочку сакэ. Ходасевич заказал то же для себя, но присовокупил к суси суп мисо и жаренные в кляре кольца кальмара. – Помнишь наш любимый японский ресторанчик в Брюсселе? – спросила она с вдруг повлажневшими глазами. Потом вроде бы спохватилась: – Ах да, ты ж меня не ностальгировать пригласил, а по делу. Ну, давай, выкладывай, что у тебя ко мне за дела. – Почему в Москве нынче, – вроде бы в сторону задал риторический вопрос Ходасевич, – о делах норовят говорить, еще когда закуску не принесли? – И жить торопятся, и чувствовать спешат. – Я сегодня никуда не спешу. – Я тоже. И они обменялись многозначительными взглядами. Официантка-кореянка, одетая в подобие японского кимоно, прервала их тет-а-тет, с восточной почтительностью расставив на столе кушанья. – Ну, о делах так о делах, – вздохнул Ходасевич. – Сразу скажу: служба к моему делу ни малейшего отношения не имеет. – А кто имеет? – Моя падчерица. – Танюшка? Как она? – Уже совсем взрослая. Окончила университет. Работает. – Боже мой! Вот время-то летит. Помнишь, Валерочка, как Пушкин писал: «Мы с тобой станем старые хрычи, а жены наши старые хрычовки…» Ладно, давай выпьем. За тебя и за твою семью. И они чокнулись теплым сакэ. – Так что тебя интересует? – продолжила Лена. – Ты ведь в «Курьере» работаешь? Заместителем главного редактора? – Разведка у нас работает четко, – засмеялась она. – Но не совсем. Я – первый заместитель главного редактора. – Тем более. Скажи мне, Леночка: когда и при каких обстоятельствах у вас в редакции появился материал о депутате Брячихине? – Вот и ты туда же, – усмехнулась она. – Целый день меня этим вопросом мучают. – А кто еще? – О-о, многие. Сам депутат. Обещал нас всех взорвать и кастрировать. Люди из его избирательного штаба звонили, из рекламного агентства… Из Центризбиркома… Многие… Ты-то, Валера, к этой истории каким боком причастен? – Эту бумагу, «объективку» на Брячихина, украли. Из сейфа, который стоит в кабинете моей падчерицы. Танюшка работает в том самом рекламном агентстве, которое представляло интересы Брячихина. – О-о! Сочувствую. Бедная девушка. – Итак: каким образом этот документ появился у вас? – Его передал в редакцию наш источник. – Кто? – Ты же знаешь, Валера: журналисты такого рода информацию не выдают. Только по решению суда. – Даже когда тебя спрашиваю я? – Тем более когда меня спрашиваешь ты. – Ну, ладно. Проедем. А вот когда у вас в редакции возник этот документ, сказать можешь? – Могу. Позавчера. То есть в понедельник. – И вы сразу поставили его в печать? Без проверки? – Ну, во-первых, это не первая информация, которую сливает нам тот же самый источник. – Журналистка пожала плечами. – Мы воспользовались его услугами уже в седьмой или восьмой раз. И всегда все было чисто – комар носу не подточит. Ни малейшей перспективы судебного иска. Мы этому источнику доверяем. – Что, человек в погонах? – Нет. Он не имеет никакого отношения ни к правительству, ни к спецслужбам, ни к большому бизнесу. Просто частное лицо. – Хорошо. Поехали дальше. Итак, в понедельник вы получили этот документ. Подлинник? – Наш корреспондент видел его в подлиннике. И ему разрешили сделать с него ксерокопию. – А что было потом? – Мы сразу поняли, что это – бомба. Решили все-таки подстраховаться. Позвонили в штаб Прокудину. Это кандидат, играющий против Брячихина… – Я знаю. – Наша газета хоть и независимая, но на этих выборах мы выступаем за Прокудина… И там нам подтвердили, что такая «объективка» на Брячихина, скорей всего, по их разведданным, в природе существует. А потом наш корреспондент обратился к психологу, составлявшему этот документ. Добился с ним личной встречи. И хоть тот категорически все отрицал, по его излишне бурной реакции наш корр понял: эта бумага – подлинная. Тогда мы и решили печатать и поставили материал в ближайший номер. Сегодняшний. Валерий Петрович покачал головой. – Ну, я тебя удовлетворила? – усмехнулась корреспондентша. – Не совсем, конечно. Но в общих чертах дело проясняется. Спасибо. – Ну, вот видишь, – рассмеялась журналистка, – как хорошо, когда о делах говоришь в начале обеда. Еще куча времени остается на то, чтобы повспоминать былое. Она подозвала официантку и заказала себе еще одну бутылочку сакэ. Первую она уже как-то незаметно выпила. – Можно о романтическом поговорить, – продолжила она. – Помнишь, Валерочка, как мы с тобой вдвоем в Амстердам махнули? – Помню, Леночка. Я все про нас с тобой помню. – По-моему, твое начальство даже не заметило твоего отсутствия. – Не знаю. – Мой главный редактор так точно не заметил. Хорошее было время… – Хорошее. – Вот скажи мне, Валера: почему… Она вдруг остановилась на полуфразе. – Что – почему? – Я уехала в Москву. А ты остался в Брюсселе. И ты мне ни разу не написал. И не позвонил. Почему? – Так получилось, Лена, – нахмурился полковник. – Не надо ворошить прошлое. – А что нам с тобой еще ворошить? – горько усмехнулась журналистка. – Настоящее. Как у тебя дальше все сложилось? Я имею в виду личное? – Никак, – горько усмехнулась она. – Два мужа было. Я их повыгоняла. Жаль, ни один из них мне ребеночка так и не сделал. – А сейчас ты одна? |