Онлайн книга «Оскар за убойную роль»
– Ну, я тебя поздравляю, – произнес тот, что помоложе. – Дело пошло. Собеседник небрежно кивнул: – Знаю. Уже видел. – Ну, и как тебе? – вкрадчиво спросил молодой. Пожилой скривился: – Посмотрим, что будет дальше… Молодой отодвинул тарелку, впился в собеседника внимательным взглядом и требовательно спросил: – О чем ты? Пожилой не смутился. Спокойно выдержал его взгляд и сказал: – О том, что пока меня твоя затея не впечатляет. – И припечатал: – Мелко, банально, скучно. – Ну, это же только начало, – пожал плечами молодой. – Как говорится, разгон. Первая передача. А дальше-то все веселей пойдет. Чем выше скорость, тем острей ощущения. – Чем дальше, тем лучше, говоришь? – кисло откликнулся тот, что постарше. – А я думаю, что ударным должно быть именно начало. Зацепка. Лихой старт. – Тут ты не прав, – твердо сказал молодой. – Нельзя же всех под одну гребенку причесывать! У нас подходы другие. И задача иная. Так что начало совершенно нормальное. Все по плану, как доктор прописал. А дальше все завертится так, что пальчики оближешь. – Ты раньше времени-то не радуйся, – предостерег старший. – Ты, по-моему, не отдаешь себе отчета, с кем связался. Они люди умные, хитрые и с большими связями. Поэтому будь предельно осторожен. Понял? Предельно! – Да все я понимаю! – досадливо откликнулся молодой. – Будь спок! Всё под контролем, и все будет хоккей. Мы еще покажем им небо в алмазах! Да и сами получим удовольствие. Он снова придвинул к себе тарелку и принялся торопливо доедать остывающее мясо по-неаполитански. Понедельник, день. Таня Таня запросила у отчима чаю – цыпленок по-каталонски оказался островат. Но пить захотелось не только поэтому. Теперь, по нешутейно озабоченной реакции отчима, она наконец осознала всю серьезность случившегося и всю неприятность своего собственного положения, и ей требовалось взять тайм-аут, подумать, «переварить»… Валера засыпал в заварной чайник чаю, затем сходил в комнату и вернулся на кухню с большим кожаным блокнотом. – Пройдемся по деталям, – предложил он, усаживаясь на подушки кухонного уголка. – Как скажешь, – смиренно отозвалась Татьяна. – Начнем с окна в твоем кабинете. – Отчим нацепил на переносицу большие очки и открыл кожаный кондуит. Пристально глянул на Татьяну из-под очков. – Сейчас лето. Возможно, его перед уходом забыли закрыть? – Нет, ну что ты! Я его всегда закрываю, когда ухожу. К тому же оно на сигнализации. Если вдруг не запрешь – сирена будет визжать, охрана тут же прибежит. – Хорошо. – Валерий Петрович сделал пометку в блокноте. – Теперь двери. Как они запираются? – Я же тебе рассказывала: у нас новейшая система охраны. Какая-то американская. Пускают только по отпечатку пальца. Не думаю, что такую систему можно сломать. Или взломать. – Хорошо. – Еще одна пометка. – А что насчет самого сейфа? – Сейф какой-то новый, маленький. Тоже импортный. Помимо ключа, у него был код, но я… – Таня горестно вздохнула. – Я им не пользовалась. Боялась, что забуду или перепутаю. У меня в голове и так целая каша из этих кодов: пин для кредитки, пин для мобильника… Ну, я и решила, что с кодом для сейфа будет явный перебор… – А ключ? – Я его носила на своей связке. Вместе со всеми другими ключами: от машины, квартиры. – Где ключи лежали у тебя в рабочее время? – В сумочке. Я их никогда не вынимала. – А сама сумочка? – На моем столе. – Татьяна пожала плечами. – Ну, или на стуле. Или на подоконнике. В общем, где угодно в пределах моего кабинета. – А у кого запасной ключ от сейфа? – Он один и только у меня. – Так не бывает, – жестко сказал отчим и посмотрел на нее поверх очков. – Всегда есть запасной. Тане послышался металл в голосе Ходасевича, и она внутренне поежилась, представив, насколько неуютно чувствовали себя те люди, которых полковник допрашивал по-настоящему. Валерий Петрович испытующе глядел на нее. – Говоришь, есть запасной? – проговорила она растерянно и отвела глаза. – Не знаю… Я не знаю, где он хранится. На секунду ее обуял страх: как в детстве, словно она набедокурила в школе, получила двойку или дурацкую запись от училки в тетрадь – и идет домой, холодея от того, что Валерочка узнает и станет ругаться. Валерочка…Она никогда, даже в самом раннем детстве, не называла его папой и знала, что он ей – не отец. Но он никогда не ругал ее. Никогда. Мама – та кричала и наказывала. А Валерочка – нет. Однако, несмотря ни на что, не маму, а именно его Таня всегда боялась, когда делала что-то неправильное. Вот и сейчас она нервно облизнула губы. – Чай уже заварился, – промолвила она. По сравнению с детством Таня ловко научилась скрывать страх и владеть своими эмоциями. И уводить разговор в сторону. Она разлила душистый «Липтон» по чашкам. – Есть варенье – мамино, крыжовенное, – предложил полковник. – Мамино крыжовенное? – скорчила гримаску Татьяна. – Не хочу. А конфет у тебя нет? – Не держим-с. – Все худеешь? – Пытаюсь. – Отчим развел руками. – По-моему, не очень получается, – заметила жестокосердная падчерица. – Смотря что считать целью. Если твои пятьдесят килограммов – то мне до них далеко. А если мои обычные шесть пудов – я почти в норме. – Валерий Петрович похлопал себя по пузу, а потом отхлебнул чай и придвинул к себе кожаный блокнот. – Ладно, вернемся, как говорят французы, к нашим мутонам. Итак, похищен важный документ. Кто, скажи мне, Танюшка, знал, что он находится у тебя в сейфе? – Кто? Я знала, – легкомысленно откликнулась Татьяна. – Это естественно. – Полковник метнул на падчерицу строгий взор. – Еще? – Андрей Федорович Теплицын, наш начальник, тоже знал. Полковник кивнул. – Дальше. – А дальше… Я не знаю… Вроде больше никто. – Значит, – Валерий Петрович пристально взглянул на Татьяну, – получается, что если документ не брала ты, его взял Андрей Федорович? Таня пожала плечами. – Но может, – предположила она, – кто-то залез в сейф, не подозревая, что там? Случайно? – Случайно? А что он тогда в сейфе искал? Золото-бриллианты? – Ну, там у нас порой деньги лежат. «Черный нал». – Большие суммы? – Иногда. Но не больше десяти тысяч долларов. – Когда последний раз там были деньги? |