Онлайн книга «Осколки великой мечты»
Ей было хорошо наедине с собой, под уютной библиотечной лампой с зеленым абажуром, над приятно пахнущими пыльными газетами. У Веры даже появился свой стол в отделе периодики – она всегда приходила пораньше и занимала его, – хороший стол, самый дальний, в уголке. Она шерстила горы газет – центральных, краевых и, конечно, изучала «Новороссийский рабочий». Выписывала все новые и новые подробности о катастрофе «Нахимова». Иногда газеты публиковали фотографии – спасенных или погибших. У Веры каждый раз замирало сердце – вдруг он? Человек, погубивший родителей? Но ЕГО не было. И она вздыхала, тщательно записывала очередную фамилию, в нескольких словах (для себя) очерчивала внешность… Ко дню Васькиных проводов в ее списке уже числилось пятьдесят четыре человека. Плюс еще трое – она и родители. А всего на теплоходе было тысяча двести тридцать четыре человека. Если считать, что ей нужны только мужчины, – все равно работы полно. Хватит на то время, чтобы в общаге и в институте забыли об ужасном скандале. …В ту холодную ноябрьскую субботу Вера просидела в Ленинке до закрытия. Ушла последней, на нее даже гардеробщица накричала. В общежитие добралась к девяти. Окна их комнаты – ура! – были темными. Зойка была на Васькиных проводах, Жанка небось на дискотеке. Вера предвкушала горячий чай с двойной – в честь субботы! – порцией сахара. А под мокрой от дождя курткой она прятала теплый батон – купила в булочной на улице Герцена. Хлеб был еще горячий, только с завода привезли. Сейчас она достанет из чемодана заначку с бабушкиным вареньем и устроит себе пир на весь мир. Одна, в тишине, в тепле… Вера прибавила шагу, стойко ответила на осуждающий взгляд вахтерши и взбежала на свой этаж. Она быстро шла по плохо освещенному коридору и напевала из популярного «Форума»: «Белая ночь опустилась, как облако…» Может быть, жизнь наладится? Не век же ей быть изгоем? Пройдет время, в институте приключатся другие скандалы, а она будет вести себя тихо, и в конце концов об этой ужасной истории забудут. У двери в ее комнату сидел, привалившись к стене, Василий. Он был пьян. Увидев его, Вера мгновенно остановилась. Васькины глаза были закрыты. Может, он спит? Убежать? Тихонько, на цыпочках, пока не заметил? Василий ни в чем ее не упрекал – правда, на трезвую голову. А с пьяных глаз – мало ли что? Вдруг в глаз ей засветит? Но Васька не спал. Он тяжело поднялся, приблизился к ней. Ее охватило тяжелым запахом перегара. – Ты где была? – спросил он требовательно. Она постаралась взять себя в руки. Ответила спокойно: – В библиотеке. – Библиотека сегодня не работает, – сказал он тоном полицейского комиссара. Вера подавила раздражение. Ей нельзя с ним ссориться. Особенно сегодня. Миролюбиво ответила: – Институтская библиотека не работает. А Ленинка – всегда пожалуйста. – Зачем тебе Ленинка? – продолжал он допрос. Дверь соседней комнаты приоткрылась – Васька говорил слишком громко. Вера вздохнула: – Вась, давай в комнату зайдем. Чайку выпьем… – А там у тебя никого? – гадко ухмыльнулся он. Вера вспыхнула, взглянула на него гневно. Он твердо ответил на ее взгляд, и она опустила глаза, плечи поникли. Что поделаешь, Васька имеет право… Наверно, имеет… Сказала покорно: – Нет, у меня никого нет. Пойдем, я батон теплый купила, варенье есть… Они вошли. Вера немедленно скинула промокшую куртку и туфли. В туфлях хлюпала вода – старый кожзаменитель давно полопался. Она покосилась на Васю, сняла носки и босиком прошлепала в комнату. Он наблюдал за ней пьяным, тяжелым взглядом: – Что ж тебе твой доцент новых туфель не подарил? Вера наконец вспылила: – Слушай, прекрати, а? Оставь его в покое. И меня. – И добавила спокойно: – Так ты чай будешь? Не дожидаясь ответа, она включила чайник и забралась с ногами на свою кровать. Обхватила ноги руками, пытаясь согреться. Он присел рядом, мягко положил ее ноги на свои колени, принялся растирать ледяные ступни. – Вася, не надо! – вяло сопротивлялась она. Он посмотрел ей прямо в глаза: – Так что ты делаешь в Ленинке? Вера пожала плечами: – Просматриваю материалы о «Нахимове». Ищу зацепку. – Почему меня с собой не берешь? – А зачем тебе это? Это дело мое, ты-то здесь при чем? – При том, при том… – он запнулся. – Вот то-то же. При том, что я – сама по себе. И ты – тоже. Он резким движением сбросил со своих колен ее ноги, навалился на нее, впился крепким, пахнущим водкой поцелуем. Она заерзала, пытаясь вырваться. А Васька сжимал ее все крепче и крепче… Отцеловав, оттолкнул резко, так что она не удержалась, упала спиной на кровать. Он тут же навалился сверху, прижал ее к постели. – Никогда не говори так – сама по себе! Слышишь – не смей! Ей было страшно смотреть в его пьяные, полубезумные глаза. Она не решилась сказать, что хотела: «А как же иначе?» Вместо этих слов Вера просто покорно кивнула. Какой смысл спорить с пьяным? Тем более с пьяным и влюбленным? Он снова поцеловал ее – не робко, не осторожно, как раньше, а сильно, требовательно, даже нагло. Вера попыталась дернуться, но он прижимал ее так крепко, что она не могла даже шевельнуться. Это был не прежний Васька – ласковый, послушный… Мальчик-котеночек… Теперь ее целовал незнакомый человек – злой, сильный и уверенный в себе. Она сама не заметила, как стала отвечать на его поцелуи, как его рука забралась ей под свитер… В какой-то момент Вера опомнилась, прошептала хрипло: – Вася, не надо! – Надо! – рыкнул он. – Я два года думал, что не надо! Ждал, идиот! Дождался… – Вася, вдруг кто придет… – Никто не придет! Все на моих поминках! – Не говори так! – крикнула она в страхе. А он внезапно сбавил свой резкий тон: – Верочка… Веруня… Я два года тебя не увижу… Я прошу тебя… Он по-прежнему просил. Он не настаивал. А ей было так одиноко весь последний месяц… Ах, если бы Васька всегда был таким – сильным, самоуверенным и пусть даже пьяным… Они очнулись от запаха гари. Электрический чайник, коллективная собственность Вериной комнаты, давно выкипел и насухую дымился. – Вася, сделай что-нибудь! – в страхе прошептала она. Он быстро вскочил с постели, выдернул вилку из розетки, успокоил ее: – Не дрейфь. Советское – значит, железное. Остынет – будет работать нормально. Вернулся в кровать. Вера пристроилась нежиться на его голом плече. Вдруг он отстранился, резко встал. – Ты чего, Вася? – не поняла она. Он подошел к окну, прижался лбом к черному от ночи стеклу. На улице шел бесконечный осенний дождь. |