Онлайн книга «Осколки великой мечты»
– Гуляешь, сука? – по-медвежьи заревел он. Она почувствовала на губах противную соленую кровь. Горло перехватило от обиды. За что он так? Ведь Катя сказала: за ней присматривали. Присматривали – Ивановы холуи, кому же еще? Ведь видели, что она была с подругой. И после концерта сразу поехала домой. А Иван наступал на нее, кричал, задыхаясь от гнева: – Знаю я твои концерты с подружками! Ника расслышала торопливый шорох любопытных шагов. Горничная спешила послушать барскую разборку. Не дай бог, и Васечка услышит… Она внимательно смотрела на Ивана. Он – шутит? Хочет, чтобы сегодня секс вышел особенно яростным? Но Баргузинову было явно не до секса. – Подстилка! Дрянь! Шалава трехкопеечная! Ну уж хватит! Она отступила на шаг и бросила зло: – Уходи, Иван. – Так-так, – зловеще протянул он. – Ты хорошо подумала? Идиот, что он хочет услышать? – Считай, что да. Да, хорошо! Подумала и решила: ты мне – на-до-ел! Надоел – хуже горькой редьки!.. Достал со своими допросами! Жлоб!.. Скотина он! Ей так хотелось рассказать ему о человеке со сцены, попросить совета, помощи, участия… А Иван опять – со своими разборками! Баргузинов неожиданно замолчал, сник. Сказал тихо – ему, такому громоздкому, не шла эта покорность: – Мне правда уйти? – Да, – твердо сказала она. «Сейчас опять заорет. Или ударит…» Она приготовилась отвечать или уворачиваться от оплеухи. Но Иван просто развернулся и вышел. Вышел… Тихо, даже дверью не хлопнув. Завел во дворе свой джип, с пробуксовкой выехал за ворота. Дал газу. Со второго этажа сбежал по лестнице Васечка. – Сынуля… миленький… Вернулся… Она машинально гладила его по курчавой голове, глотала слезы… Вот тебе и воскресенье получилось… Вот тебе и «Формула победы»… 2
Глубоко за полночь Ника спустилась в библиотеку. В доме царила тишина. Спал Василек. Спали слуги. Только еле слышно, сами собой, похрустывали ступени деревянной лестницы. Ника зажгла настольную лампу. Включила компьютер. В нижнем ящике письменного стола вперемешку валялись компьютерные диски – в них явно рылся Васечка. А тут имелись не только последние версии «Quake» и «The unreal tournament», но и баргузиновские «Камасутра» и «Техника современного секса». «Сколько раз говорила ему, придурку, – в сердцах подумала Ника о гражданском муже, – чтоб он прятал свою сексуху от ребенка!..» Ничего, она с этим покончит. Уже, можно сказать, покончила. В груде «сидиромов» Ника отыскала диск с базой данных ГИБДД. Баргузинов, помнится, купил его на «Горбушке». Сказал – на всякий случай. Вот случай и наступил. Ника поставила диск. Запустила программу. Выбрала опцию «поиск по номеру». Номер «мерса», в котором укатил убийца родителей, она помнила хорошо. Да и немудрено запомнить: за такую блатную комбинацию гаишникам при регистрации по двести баксов приплачивают. Б999ББ 99RUS. Пять девяток. Каре с джокером… И «Мерседес», и его номер, и весь вид убийцы свидетельствовали о том, что он принадлежал к «новорусскому» сословию. И то, что он своим богатством кичился. Через пару секунд «гаишная» программа выдала результат: Соломатин Олег Петрович. Адрес: Москва, Чистопрудный бульвар, дом 46, квартира 2. Соломатин… Соломатин… Ника откинулась в кожаном кресле. Где-то она определенно встречала эту фамилию. И не просто «где-то». Она встречала ее в связи с «Нахимовым». Правильно. Она ее видела именно в списке пассажиров (или команды) несчастного теплохода… Ника вышла из «гаишной» программы. Перешла на диск «С». На нем выбрала запароленную директорию, названную на всякий случай нейтрально: «А – Н». Здесь она хранила все, что ей удалось собрать по поводу катастрофы «Нахимова». Ника набрала свой пароль. Вошла в директорию. Выбрала файл crew list [2] . В нем хранился полный список экипажа и пассажиров, что вышли в море в последний рейс «Нахимова». Для полноты картины в нем и она сама, Вероника Николаевна Веселова, значилась под номером 762. И мама, Надежда Андреевна Веселова, – номер 761. И папа, Николай Дмитриевич Веселов, – номер 760. В компьютерном списке у фамилий мамочки и папочки стояли две пометки: «П» и «О». Что означало: «погибли» и «опознаны». «П» и «О»… За этими двумя пометками скрывалась вся искореженная молодость Вероники… Ника стала листать на экране список. И быстро остановилась на нужной фамилии. Боже мой, вот же он! Номер 846. Соломатин Олег Петрович. А рядом с этой фамилией – три пометки. Совсем другие, нежели возле имен ее родителей: «Ж», «Отв» и «Н». Первая означала: «жив». Вторая – «ответил». Значит, этот человек отвечал ей на письмо – тогда, в девяносто втором году. До ее исчезновения, когда она проводила почтовый поиск негодяя! Третья пометка возле фамилии Соломатина, «Н», гласила: «невиновен». Невиновен?! Ника вскочила с кресла. Неужели она что-то напутала? Она бросилась к книжным полкам. Одна из книжных секций была задернута шторками. За ними в несколько рядов помещались железные, всегда тщательно запираемые ящики. Там хранилась вся ее бумажная картотека по «Нахимову». Из тайника, расположенного на книжной полке за вторым томом «Графа Монте-Кристо», Ника извлекла ключ. Открыла второй из ящиков, помеченный, как в библиотеке, двумя буквами «К – П». Выдвинула его. Начала лихорадочно искать среди аккуратных подписанных папок нужную фамилию. Вот она! Ника схватила папку, на которой значилось: «Соломатин О. П.». Отбежала к столу, к свету настольной лампы – отчего-то ей не пришло в голову включить люстру. Раскрыла папку. Вот – есть даже фотография! Фотография Соломатина. Но что это? С фото на нее смотрел совсем другой человек. Он ни капельки не походил на виденного ею сегодня в консерватории Соломатина. Того человека, чье лицо она видела в ту кошмарную ночь четырнадцать лет назад на глади Цемесской бухты. Того, кто убил ее родителей. О нет! На фото был изображен совсем иной, посторонний мужчина! Ника вытащила из папки письмо, некогда пришедшее ей от Соломатина. Письмо она тщательно, по всем правилам делопроизводства, оприходовала. «Вх. № 846» – под этим номером Соломатин значился в судовой роли. Ниже пометка: «от 19.08.92». Значит, это письмо от него она получила 19 августа 1992 года. |