Онлайн книга «Парфюмер звонит первым»
– Тогда заказывайте. Бизнес-ланч не рекомендую, а вот судак по-польски здесь достойный. – Что ж, пусть будет судак по-польски, – легко согласилась Таня. – И свежевыжатый апельсиновый, – добавила она подскочившему официанту. – И в конце – двойной эспрессо. Глеб Захарович одобрительно взглянул на нее и велел подавале: – Мне все то же самое. Официант поспешил в направлении кухни, а Глеб Захарович неожиданно сказал: – Вы мне нравитесь, Татьяна Валерьевна. «М-да, вот это уж совсем ни к чему». – Вы мне тоже, – мгновенно отреагировала она. – И что из того? – Вы не дослушали, – тонко улыбнулся Захарович. – Мне нравится, что вы умеете нестандартно мыслить. Что вы легки на подъем. И быстро принимаете решения. Качества, прямо скажем, для девушек очень редкие. – В данном случае я не совсем девушка, – ухмыльнулась Татьяна. – Я в первую очередь директор. Но Глеб Захарович не сдавался: – Очаровательный директор. Татьяна нахмурилась: – Глеб Захарович… – Позвольте, я закончу, – перебил он. – Неделю назад вы чрезвычайно очаровательно подвернулись мне на теннисном корте и после игры не менее чарующе исчезли… Я всю неделю голову ломал: откуда взялась сия прекрасная ундина? И только сегодня, на презентации, все разъяснилось. Вы со всеми заказчиками так себя ведете? – Нет, только с серьезными, – в тон ему ответила Татьяна. – И проиграли вы мне на корте, конечно, тоже специально, – констатировал Глеб Захарович. – Что вы! – притворно возмутилась Таня. – Вы победили в честной борьбе. Тон президента «Юлианы» вдруг похолодел: – Сразу видно школу. – Чью? – не поняла Татьяна. Глеб Захарович остро взглянул ей в глаза и вдруг ответил: – Валерия Петровича. – Что-о? – опешила она. – Школу Валерия Петровича Ходасевича. Полковника ФСБ. Вашего отчима. Таня почувствовала, как коленки наливаются противной дрожью. «Взять себя в руки! Немедленно!» Ей помог официант – принес бокалы с апельсиновым соком и блюдо с ароматным свежеиспеченным хлебом. Пока он крутился у стола, расставлял, Таня лихорадочно соображала: что значит сей неожиданный выпад? – Вы знакомы с моим отчимом? – спросила она, когда официант отошел. – И в руках себя умеете держать, – не отвечая на вопрос, одобрил Глеб Захарович. Татьяна начала злиться: – Глеб Захарович, а вам не кажется, что наш разговор идет как-то странно? – Пейте сок, Татьяна Валерьевна, – небрежным тоном предложил глава «Юлианы». – Спасибо, я выпью. – К соку она не притронулась. – Только будьте добры сначала объяснить… – Ах, боже мой! – снова перебил ее Глеб Захарович. – Да что вы так разволновались? Мне просто стало интересно – кто же такая эта замечательная деву… то есть директор – Татьяна Садовникова? И я навел справки. Происхождение, образование, кто родители… Обычный интерес… к партнеру по бизнесу. – Вообще-то я еще диссертацию по психологии рекламы защитила. А в прошлом году получила «Серебряную стрелу» за рекламу пива. И в Каннах на награду номинировалась. Но вас это все, конечно, не заинтересовало. Профессия моего отчима оказалась для вас куда важнее. Хотя должна, между прочим, заметить, что ни в одной анкете я никогда не писала, что мой отчим – полковник ФСБ. Просто отмечала: «военнослужащий». Так что ваши люди глубоко копали. – А еще я узнал, что вы не замужем, – прервал ее Глеб Захарович. – Почему? – Замуж я не хочу, – отрезала Татьяна. – Будут еще вопросы? – Да, – кивнул он. – Когда мы с вами сыграем в теннис? Таня откинулась на стуле. Глубоко вздохнула. Глотнула сока. Больше всего ей сейчас хотелось просто уйти. Сбросить с колен крахмальную салфетку, подняться и пожелать Глебу Захаровичу всего доброго. А завтра улететь из Кострова прочь. В любимую Москву. И пусть рекламой «Юлианы» занимается Эрнест Максимович. И он же – играет с президентом концерна в теннис. А Глеб Захарович вдруг улыбнулся – широкой, теплой, обволакивающей улыбкой: – Вы рассердились, Таня… Татьяна Валерьевна? – Да, – не стала притворяться она. – Не люблю, когда лезут в мою личную жизнь. – Это только потому, что вы мне нравитесь. Очень нравитесь. И я просто захотел узнать о вас побольше… Что в этом плохого? – Вы тоже мне нравились, – парировала она. – До тех пор, пока не начали наводить справки. – Так что насчет партии в теннис? – не принял вызова он. …А глаза у него, пожалуй, красивые. Глубокие. И серые, как река Танаис в непогожий день. И что, собственно, особенно странного в том, что он озаботился узнать ее биографию? Ей разве есть что скрывать?.. Да и теннис с главным заказчиком пойдет исключительно на пользу делу… – Хорошо, Глеб Захарович, – устало улыбнулась Татьяна. – Я сыграю с вами в теннис. Когда? – Завтра, в двадцать ноль-ноль, – быстро ответил он. – Вам удобно? На это время Таня была записана к массажистке. Надо не забыть отменить. – Да, мне это подходит, – кивнула она. Из недр ресторанного зала возник официант с тарелками, на которых исходил паром судак по-польски. – Ну и отлично, – сразу повеселел босс «Юлианы». И приказал: – А теперь давайте обедать. Когда вместе вышли из «Каравеллы», Глеб Захарович и слушать не захотел, чтобы Таня ловила такси: «Я вас сам отвезу, мне все равно в центр надо». Возражать Таня не стала, и пятнадцатиминутная поездка на директорском «Лексусе» прошла под пустопорожнюю околотеннисную, околопогодную и краеведческую болтовню. На прощание Глеб Захарович вышел из лимузина, распахнул перед ней дверцу и галантно приложился к ручке. За церемонией внимательно надзирала охрана из трех человек, высыпавшая из джипа, – он всю дорогу следовал за «Лексусом». – Значит, до завтра, Танечка, до восьми вечера, на том же корте, – бархатно проговорил Пастухов на прощание. «Эх, жаль, у Эрнеста Максимыча с Серафимовной на другую сторону окна выходят! А то бы лопнули оба от зависти!» Однако, возвратившись в офис, Татьяна постаралась тут же выкинуть навязчивого директора «Юлианы» из головы. Окончательно и бесповоротно решила: сейчас приоритет – это Леня. И поиски его лежат на ее совести. Она, в конце концов, здесь начальница. Директор филиала. Руководитель хоть маленького, но коллектива. Значит, она несет ответственность за каждого своего сотрудника. К тому же Леня, как и она, чужак. Он один в этом городе. Никого из близких у него здесь нет. Если разбираться, в Кострове вообще нет человека, более близкого Лене, чем она. И, несмотря на то что не случилось меж ними никакого интима (а может, и потому, что не случилось), отношения их были самыми теплыми. Дружескими, можно сказать. |