Онлайн книга «Парфюмер звонит первым»
Ни один из двух наездников не обернулся. Мотоцикл съехал с пешеходной зоны и по проезжей части устремился вдаль. Он быстро исчез в потоке машин. И только в этот момент к Тане вернулись во всей полноте краски и звуки дня. Солнце сияло над белым городом. По реке шла ленивая баржа. Велосипедист-мальчик остановился чуть поодаль и, раскрыв рот, смотрел на происшествие. Вяло тлели рассыпанные по бетону угли. Валера стоял в испачканном в пыли костюме и тяжело дышал. К сидящему на бетоне шашлычнику подскочила жена. – Сирелиз, инче пата хэль?! – прокричала она по-армянски. – Индз вираворэльен, [7] – прохрипел ее муж. Его нога была залита кровью. И тут все, что было вокруг Тани: река, солнце, дымок от углей и даже кровь на ноге шашлычника, и даже озабоченное лицо отчима, – показалось ей, только что избегнувшей неминуемой смерти, невыразимо прекрасным. Она улыбнулась. Видок у нее был сейчас, наверное, дикий: сидит на бетоне и улыбается. Однако чувство эйфории длилось не более полуминуты, вскоре оно стало стремительно исчезать, уступая место панике. И в голове почему-то шумело. – Ты цела? – озабоченно спросил Валера, наклоняясь над ней. – Да. Все в порядке. А ты? – через силу ответила Таня. – Слава богу. Он помог ей подняться. – Пошли отсюда. – Подожди. Вам нужна помощь? – обратилась она к раненому хозяину. – Какая, слушай, от тебя помощь? – скривился тот, а его жена уже названивала по мобильному телефону: «Але, «Скорая»? Срочно приезжайте, у моего мужа огнестрельное ранение!» – Вот вам за завтрак и за беспокойство, – Таня достала из портмоне все, что у нее с собой было: пятисотрублевую купюру и стодолларовую бумажку. – Пошли, – отчим цепко схватил ее под руку. – А мы не будем ждать милицию? – Ни в коем случае. Армянин так и не взял деньги, и тогда Таня разжала руку, и купюры мягко спланировали на бетон к его ногам. – Пошевеливайся, Татьяна, – Валерий Петрович потащил ее за собой. Откуда-то издалека, со стороны центральной площади, донесся прерывистый звук сирены. Он приближался. – Бегом, – коротко приказал Ходасевич. Они перебежали дорогу и по широким ступенькам стали подниматься к подножию сталинских домов, которыми была застроена набережная. Совсем рядом отсюда, в трех кварталах, находился Танин двор. Когда они поднялись по ступенькам и готовы были нырнуть в подворотню, Татьяна обернулась и бросила сверху вниз прощальный взгляд на набережную. Возле столиков уже собралось четверо-пятеро зевак. Они окружили раненого хозяина и склонившуюся над ним хозяйку. Мангал и стол, за которым только что сидели Таня с отчимом, по-прежнему валялись на боку. С подвыванием сирены у места происшествия остановилась машина. Это оказалась не «Скорая», а милицейский «газик». Из «газика» выскочили двое ментов с автоматами. – Скорее! – прикрикнул на Татьяну Валера. Она ступила вслед за ним в прохладную подворотню: – Куда мы идем? – Подальше отсюда. – А потом? – Пока не знаю, – после паузы ответил отчим сквозь зубы. Они пересекли тихий двор и вышли на спокойную улицу Володарского. Мирно шелестели акации. – Что это было, Валера? – Ты что, не понимаешь? На тебя только что покушались. И чуть не убили. – Меня? А может, тебя? – Неважно. Может, нас обоих. – Тогда что нам делать? Отчим промолчал. Они шли по улицам, удаляясь от реки вверх. – А здорово ты его! – вдруг нервно рассмеялась Таня. – Р-раз, и поразил копьем, как древний грек. – Береги дыхание. Татьяна хотела было сказать, что это ему, толстячку-старичку, надо беречь дыхание, а не ей, которая за два сета здорового мужика способна умотать, но, искоса глянув на посеревшее, озабоченное лицо Валеры, решила благоразумно сменить тему. – Мы убегаем? Едем в аэропорт? Или на вокзал? – Не уверен, что это хорошая идея. – Постой, у тебя весь костюм в пыли. – После, после, – проговорил отчим, начиная отряхивать светлые брючины на ходу. Таня, пожалуй, впервые видела его настолько растерянным. – Может, тебе помогут твои товарищи? – предположила Таня. – Какие еще товарищи? – Ну, из комитета. То есть из местного управления ФСБ. Они пересекли главную улицу Красных Партизан и шагали в сторону вокзала. – Не думаю, – покачал головой Валера. Дыхание его прерывалось; лицо от волнения и физической нагрузки стало землистого цвета. – Почему? – Потому что потому. – Слушай, прекрати «потомукать»! Я не девочка! Говори толком! – Я не уверен, что в сложившейся ситуации могу им доверять. И тут – как реакция на происшедшее и на Валерину растерянность – Татьяной по-настоящему овладела паника. «Боже, что же нам делать?! – подумала она. – Мы в чужом городе. И нет никого, кому мы можем доверять. Даже в ФСБ нельзя обратиться, а в милицию тем более. И любой встречный может оказаться наемным убийцей!» И тут в сумочке у Тани зазвонил мобильный телефон. Она достала его. Номер на дисплее не определился, и Татьяна секунду помедлила: брать, не брать? Валера вполголоса сказал: «Не надо», – но она, из чувства противоречия – сколько можно ею командовать! – нажала на «прием». – Татьяна? – раздался в трубке бархатный голос Глеба Захаровича Пастухова. – Да, это я. – Как вы относитесь к балету? «Боже, о чем это он! Ее только что чуть не убили, а он – балет!» – Честно говоря, мне сейчас совсем не до балета, – ответила она недипломатично, но по крайней мере откровенно. – Что-нибудь случилось? – В голосе ГЗ послышалось искреннее участие. – Случилось. – Я могу вам чем-нибудь помочь? Она решилась: – Да, можете. – Говорите, что я должен делать, – немедленно с готовностью откликнулся он. – Нам с вами надо встретиться. Для начала. Он тут же, без рассусоливаний, спросил: – Говорите: где и когда? Валера шел рядом, хмурился и неодобрительно покачивал головой. – Там же, где мы встречались с вами вчера – у входа. |