Онлайн книга «Мать»
|
- Вы оставьте это, Николай Иванович! - решительно сказала мать. - Не надо меня утешать, не надо объяснять. Паша худо не сделает, даром мучить ни себя, ни других - не будет! И меня он любит - да! Вы видите - думает обо мне. Разъясните, пишет, утешьте, а?.. Сердце у нее стучало быстро, голова кружилась от возбуждения. - Ваш сын - прекрасный человек! - воскликнул Николай несвойственно громко. - Я очень уважаю его! - Вот что, давайте-ка насчет Рыбина подумаем! - предложила она. Ей хотелось что-нибудь делать сейчас же, идти куда-то, ходить до усталости. - Да, хорошо! - ответил Николай, расхаживая по комнате. - Нужно бы Сашеньку… - Она - придет. Она всегда приходит в тот день, когда я вижу Пашу… Задумчиво опустив голову, покусывая губы и крутя бородку, Николай сел на диван, рядом с матерью. - Жаль - нет сестры… - Хорошо устроить это сейчас, пока Паша там, - ему приятно будет! - говорила мать. Помолчали, и вдруг мать сказала, медленно и тихо: - Не понимаю, - отчего он не хочет?.. Николай вскочил на ноги, но раздался звонок. Они сразу взглянули друг на друга. - Это - Саша, гм! - тихонько произнес Николай. - Как ей скажешь? - так же тихо спросила мать. - Да-а, знаете… - Очень жалко ее… Звонок повторился менее громко, точно человек за дверью тоже не решался. Николай и мать встали и пошли вместе, но у двери в кухню Николай отшатнулся в сторону, сказав: - Лучше - вы… - Не согласен? - твердо спросила девушка, когда мать открыла ей дверь. - Нет. - Я знала это! - просто выговорила Саша, но лицо у нее побледнело. Она расстегнула пуговицы пальто и, снова застегнув две, попробовала снять его с плеч. Это не удалось ей. Тогда она сказала: - Дождь, ветер, - противно! Здоров? - Да. - Здоров и весел, - негромко сказала Саша, рассматривая свою руку. - Пишет, чтобы Рыбина освободить! - сообщила мать, не глядя на девушку. - Да? Мне кажется - мы должны использовать этот план, - медленно проговорила девушка. - Я тоже так думаю! - сказал Николай, появляясь в двери. - Здравствуйте, Саша! Протянув руку, девушка спросила: - В чем же дело? Все согласны, что план удачен?.. - А кто организует? Все заняты… - Давайте мне! - быстро сказала Саша, вставая на ноги. - У меня есть время. - Берите! Но надо спросить других… - Хорошо, я спрошу! Я сейчас же и пойду. И снова начала застегивать пуговицы пальто уверенными движениями тонких пальцев. - Вы отдохнули бы! - предложила мать. Она тихонько улыбнулась и ответила, смягчая голос: - Не беспокойтесь, я не устала… И, молча пожав им руки, ушла, снова холодная и строгая. Мать и Николай, подойдя к окну, смотрели, как девушка прошла по двору и скрылась под воротами. Николай тихонько засвистал, сел за стол и начал что-то писать. - Займется этим делом, и будет легче ей! - сказала мать задумчиво и тихо. - Да, конечно! - отозвался Николай и, обернувшись к матери, с улыбкой на добром лице спросил: - А вас, Ниловна, миновала эта чаша, - вы не знали тоски по любимом человеке? - Ну! - воскликнула она, махнув рукой. - Какая там тоска? Страх был - как бы вот за того или этого замуж не выдали. - И никто не нравился? Она подумала и ответила: - Не помню, дорогой мой. Как не нравиться?.. Верно, кто-нибудь нравился, только - не помню! Посмотрела на него и просто, со спокойной грустью закончила: - Много бил меня муж, все, что до него было, - как-то стерлось в памяти. Он отвернулся к столу, а она на минуту вышла из комнаты, и, когда вернулась, Николай, ласково поглядывая на нее, заговорил, тихонько и любовно гладя словами свои воспоминания: - А у меня, видите ли, тоже вот, как у Саши, была история! Любил девушку - удивительный человек была она, чудесный. Лет двадцати встретил я ее и с той поры люблю, и сейчас люблю, говоря правду! Люблю все так же - всей душой, благодарно и навсегда… Стоя рядом с ним, мать видела глаза, освещенные теплым и ясным светом. Положив руки на спинку стула, а на них голову свою, он смотрел куда-то далеко, и все тело его, худое и тонкое, но сильное, казалось, стремится вперед, точно стебель растения к свету солнца. - Что же вы - женились бы! - посоветовала мать. - О! Она уже пятый год замужем… - А раньше-то чего же? Подумав, он ответил: - Видите ли, у нас все как-то так выходило - она в тюрьме - я на воле, я на воле - она в тюрьме или в ссылке. Это очень похоже на положение Саши, право! Наконец ее сослали на десять лет в Сибирь, страшно далеко! Я хотел ехать за ней даже. Но стало совестно и ей и мне. А она там встретила другого человека, - товарищ мой, очень хороший парень! Потом они бежали вместе, теперь живут за границей, да… Николай кончил говорить, снял очки, вытер их, посмотрел стекла на свет и стал вытирать снова. - Эх, милый вы мой! - покачивая головой, любовно воскликнула женщина. Ей было жалко его и в то же время что-то в нем заставляло ее улыбаться теплой, материнской улыбкой. А он переменил позу, снова взял в руку перо и заговорил, отмечая взмахами руки ритм своей речи: - Семейная жизнь понижает энергию революционера, всегда понижает! Дети, необеспеченность, необходимость много работать для хлеба. А революционер должен развивать свою энергию неустанно, все глубже и шире. Этого требует время - мы должны идти всегда впереди всех, потому что мы - рабочие, призванные силою истории разрушить старый мир, создать новую жизнь. А если мы отстаем, поддаваясь усталости или увлеченные близкой возможностью маленького завоевания, - это плохо, это почти измена делу! Нет никого, с кем бы мы могли идти рядом, не искажая нашей веры, и никогда мы не должны забывать, что наша задача - не маленькие завоевания, а только полная победа. Голос у него стал крепким, лицо побледнело, и в глазах загорелась обычная, сдержанная и ровная сила. Снова громко позвонили, прервав на полуслове речь Николая, - это пришла Людмила в легком не по времени пальто, с покрасневшими от холода щеками. Снимая рваные галоши, она сердитым голосом сказала: - Назначен суд, - через неделю! - Это верно? - крикнул Николай из комнаты. Мать быстро пошла к нему, не понимая - испуг или радость волнует ее. Людмила, идя рядом с нею, с иронией говорила своим низким голосом: |