Онлайн книга «Проигравший получает все»
Затем ужина не стало. А вскоре – и самой Ирки. Ей не нравилось, что я много работаю, очень мало получаю и уделяю ей совсем мало внимания. Не знаю, обрела ли она все это с французом – агентом по недвижимости, к которому сбежала. Из Парижа она мне не пишет. Я вошел в прохладный и гулкий, такой дореволюционный подъезд с высокими окнами. Мне хотелось в холодный душ и холодного пива. Кроме того, у меня появились кое-какие мысли, которые – после определенной проработки – способны были, если даст бог, ускорить ход нашего расследования. Пешком я поднялся на третий этаж. Наша квартира оставалась единственной в подъезде еще не расселенной. Со мной жили еще две семьи. Во всех шести комнатах собрались патриоты старой Москвы, ни за что не желающие отбывать ни в какие Переделкино-Жулебино. Я поддерживал их. Аура дореволюционного профессорско-адвокатского дома благотворно влияла и на меня – неофита, пришельца с рабочих московских окраин. Отомкнул дверь своим ключом. В огромной квартире было тихо. Жильцы разъехались по дачам и отпускам. По прохладному сумеречному коридору я прошел в свою комнатуху. Отворил дверь, сделал шаг внутрь. И – получил сильнейший удар по затылку. Страшная боль расколола голову. Последнее, что я видел, перед тем как потерять сознание – высокого бритого парня, зачем-то роющегося у меня на книжной полке. Очнулся я от того, что кто-то плеснул на меня холодной водой. Страшно болела голова. Я с трудом разлепил веки. Свет резал глаза. Прямо в лицо мне светила лампа. Попробовал заслониться от света, но пошевелить руками было невозможно. Я сидел в своем любимом кресле. Мои руки были прикручены к подлокотникам. Я прикрыл глаза. – Очухался, – услышал какой-то голос. Тут же меня наотмашь ударили по лицу. Не больно, но обидно. – Где она? – раздался голос. – Кто? – Не придуривайся. Снова удар по лицу. – Я не знаю. Еще удар. – Я правда не знаю. – Серега, неси паяльник. Щас в жопу ему затолкаем – живо все вспомнит. – Граждане… Удар. – Мы тебе не граждане! Прокурор, блин! – Господа, я правда не знаю, где она. У нее в Москве куча друзей и подружек… Я изо всех сил пытался выглядеть убедительным и жалким. Последнее, учитывая мое положение, удавалось убедительнее всего. – А даже если вы ее найдете – она ведь ничего не знает. Ничего! – продолжал я. – Это объявление – блеф. Она просто хотела выйти на вашего босса. И выкупить журналиста. Бля буду!.. – Туфту гонишь! Еще удар по лицу, сильней прежнего. – Чтоб я сдох! – Сдохнешь, не волнуйся. Во время допроса я старался держать глаза полуоткрытыми. Постепенно они притерпелись к свету. Похоже, моих мучителей было всего двое. Об этом также свидетельствовало количество звучавших голосов. Видно, после аварии на Вешняковской улице бандиты стали испытывать кадровое голодание. – Где она? – Да не нужна вам она. Русским языком говорят! Тупые вы какие-то, ей-богу… Меня изо всех сил звезданули в глаз. Этого я добивался. В голове зашумело, но сознания я не потерял. Однако прикрыл свои серые очи и повесил голову набок. – Слышь, он отрубился. – Хрен с ним. – Думаешь, он не знает, где девка? – А хрен его поймет. – Может, отвезем к Липке? Тот расколет. – На хрен он кому нужен! Мусор! – А куда его? Кончим? – Ага. Только поспрошаем еще маненько. Ну-ка, сгоняй за водой. Да мне принеси попить. Так. Участь, уготованная мне, была совсем не завидной. Видать, мне предстояло отправиться вслед за Олей Климовой и Андреем Седых. И, судя по всему, за Димой Полуяновым. Вот тебе и пятьдесят штук гонорара. Кажется, вместо новой двухкомнатной квартиры в центре у меня будет однокомнатная. Очень тесная, из сосновых досок. Но… На протяжении предшествующего допроса я незаметно напрягал и расслаблял правую руку. Веревки на ней я ослабил. Достаточно ли, чтобы вырваться? Это можно было установить только экспериментальным путем. Большая удача была в том, что мои ноги и вовсе оставались свободны. Мои мучители работали по-русски небрежно. Когда я изобразил из себя уснувшую гусеницу, один из бандитов – судя по всему, младший – отправился на кухню за водой. Коридор в нашей квартире длинный. Минута, а то и две в моем запасе имелись. По-прежнему притворяясь бездыханным чуть приоткрыл глаза. Бандит с лампой в руке – моим бра, между прочим – стоял рядом с креслом в опасной (для него) близости. Резко разогнув ногу, я изо всех сил ударил его в пах. Удар получился. Бандюга сдавленно заорал. Глаза его вылезли из орбит. Лампа выскользнула из его рук, грохнулась на пол и разбилась. Сам он скорчился. Сейчас для него ничего, кроме дикой боли, не существовало. Из далекой кухни я слышал плеск воды. Похоже, второй не слышал нашей возни. Не теряя ни миллисекунды, я изо всех сил рванул правую руку. Веревки держали, но стало свободней. Еще раз! Я был по-прежнему связан, но, казалось, цель близка. Бандит по-прежнему корчился на полу. Еще! Правая рука освободилась. И вовремя. Бандит очухался от моего удара ниже пояса, разогнулся и надвинулся на меня. Удара кулаком в кадык он от меня, связанного, не ожидал. Захрипел и повалился набок. В дверях возник второй. Я видел его в свете сумерек. В руках он держал кастрюлю с водой. Правой рукой я подобрал с пола осколок с плафона. Полоснул им по веревкам на левой рук. Разрезал их – судя по боли, вместе с кожей – рванулся. Наконец-то я освободился от проклятущего кресла. Вскочил. Второй, пришедший в себя от изумления, не нашел ничего лучшего, как швырнуть в меня кастрюлей. Я увернулся, и кастрюля загрохотала, разливаясь, по полу. Я нанес бандиту удар ногой в живот, а затем, тут же – ребром ладони по шее. Он свалился как подкошенный. Второй еще не приходил в себя. Не теряя времени, я обыскал их. У первого изъял «Макаров», у второго – заточенную железную расческу. «Макаров» я сунул себе за пояс, заточку выбросил в окно. Затем связал обоим бандитам руки за спиной, а рты залепил скотчем. Я постарался не повторять их ошибок и поработал на славу. |