Онлайн книга «Крио»
|
После похорон матери Боря стал тяжелее, из Управления возвращался под хмельком, опять вспоминал Сибирь, говорил: Маруся, надо ехать отсюда, ехать куда-то, все равно куда, так перемрем все здесь, – глядя на вишневое дерево, сбросившее листья. В августе 1927-го в Управление пришло письмо из Центра, где содержалась настоятельная просьба отправить Бориса Таранду в Москву в распоряжение Орграспредотдела ЦК ВКП(б). Боря собрал чемоданчик, обнял жену, поцеловал Геру (как устроюсь – вызову, жди депешу), и в путь. Застучали опять железные тележки, легче стало от этого стука на душе Ботика, он смотрел в окно поезда, ладонью протирал запотевшее стекло, и сквозь сырую муть возвращалась в его душу какая-то лихость, ощущение вольности и вместе с ней полноты жизни. Стеша родилась третьего июня 1923 года. Две недели Паня с Макаром придумывали ей имя – листали календари, вспоминали гордые имена героев мировой революции, потом отчаялись и решили устроить «совет в Филях», вместо крестин провернуть «октябрины». На воскресенье пригласили гостей. Тут как раз очень кстати прибыла из деревни Марфа Демидовна, привезла для внучки деревянную качку, украшенную резьбой и разрисованную – дело рук протвинских плотников. А для родителей гостинец – пшено в наволочке и сушеные грибы. Марфа собственноручно нажарила оладий с грибной подливкой на той же чугунной сковороде, которая у меня и сейчас в строю, бессменная и доподлинная, уж больно до революции делали нетленную хозяйственную утварь. Стали подходить гости, курили у окна, заглядывали вниз в переулок – с четвертого этажа были видны площадь, Страстной монастырь, часть Тверского бульвара с памятником Пушкину, трамваи… – Брат твой, Макар, идет – Ваня! – Герц появился… – Где? – Да вон, на извозчике. Слезает… Дмитрий Ильич вошел нарядный, в жилете, шелковом галстуке – с букетом лиловых ирисов. – Из оранжереи Рейнбота, – сказал, вручая Панечке цветы; Горки до революции принадлежали Рейнботу, московскому градоначальнику. Приехали Бубнов, Андрей Могильный, Стас Дольский, Карпухин, Василий Григорьевич Шумкин (Фу-фу), по-соседски заглянул на огонек будущий директор завода Иван Лихачев, с некоторых пор он тоже поселился в доме Нирнзее, – товарищи Макара по революционному подполью, бывшие политзаключенные, друзья по тюремному «университету», по вологодской ссылке… Пока Паня пеленала и кормила дочку, Макар за столом держал речь. Он говорил, что вообще-то ждал сына, поскольку была у него идея назвать ребенка Макаром, «чтобы наш Макар Макарович Стожаров дожил до коммунизма». За бутылочкой и оладьями с грибной подливкой стали предлагать имена. Фу-фу с грохотом отодвинул стул и поднял руку, призывая к вниманию: – Пусть ее имя будет новым именем, революционным! Предлагаю назвать ребенка… Марсельеза! А? Как звучит! – Слыхал я, – осторожно произнес Иван Стожаров, – сослуживец мой, бухгалтер, назвал свою дочь Донэра – «дочь новой эры»! А что? Мне нравится! Кто за? Паня, вернувшись к столу, вроде бы обрадовалась этому имени, но потом попросила еще подумать, повыбирать. Гости зашумели и начали выкрикивать имена. – Баррикада! – Милиция! – Гидростанция!.. Макар предложил: – Авиация! – Он бредил самолетостроением. Андрей Могильный думал-думал и придумал: – Даздраперма! – Это еще что? – удивилась Паня. – Да здравствует Первое мая! – гордо объяснил Андрей. – Ну, Даздраперма – немного замысловато, – загрустила Паня. – Давайте назовем Тролебузина! – поддал пару Ваня и расшифровал: – Троцкий, Ленин, Бухарин, Зиновьев… Иван из всех братьев Стожаровых – самый смирный и даже застенчивый в сравнении с народовольцем Вавилой и большевиком Макаром. Ванечка – средний, улыбчивый, кроткий. На словах-то он тоже рассуждал про царя, про забастовки и стачки, но сам в пекло не лез. – Вот уж нет! – отрезал Макар. – Ты, Ванька, всегда отличался политической близорукостью. Ленина надо первым ставить… Все смолкли. Застучали вилками. Задумались. Вдруг Бубнов («химик Яков») глубокомысленно изрек: – Гертруда! – Какая Гертруда, к едрене фене, – дружелюбно огрызнулся Макар, – мы ж с Пелагеей тебе не Карл Либкнехт и Роза Люксембург, мать твою! – Эх, ты Макар, Макар, темнота, не понял смысла. Гертруда – это значит Герой Труда! – Что ж вы девке имена-то придумываете корявые, никто замуж ее с таким именем не возьмет, – возроптала сидевшая в сторонке на сундуке и хранившая до поры безмолвие Марфа. – Назовем дитя Стешкой, Степанидой. Так мою тетку звали, ой, красавица была, самая видная баба у нас в деревне. – Верно! – поддержал бабусю Дмитрий Ильич и поднял до краев наполненный граненый стаканчик. – Назовем Степанидой – светлой памяти… Степана Разина! Первого революционера и борца с царизмом. Давайте выпьем за славного Степана Разина и за твою дочь, Макар Стожаров! Вскоре Марфа без спросу окрестила внучку в ближайшем Страстном монастыре. Хотя монашеские кельи занял Военный комиссариат, монастырь упразднили и густо заселили студентами Коммунистического университета трудящихся Востока, намоленные пространства захватил Центральный антирелигиозный музей Союза безбожников СССР, однако ушлая Марфа разузнала, что где-то в монастырских катакомбах, неведомых обновленцам, прячется пара сотен служительниц культа с чудотворными реликвиями. Она станет к ним наведываться, научит Стешу молиться, причащаться Христовых таинств, красить яйца луковой кожурой, ликовать по случаю Пасхи, ждать пасхального кулича, брызгаться святой водой. Дальше – больше. На просторных Гнездниковских антресолях они со Стешей укроют разыскиваемого чекистами протоиерея Афанасия. Будут потчевать его пшенной кашей, оладьями, подавать крепкий чай в стакане с подстаканником, покуда он, так никем и не замеченный, благополучно не укатит к родным в деревню Ромашково. А по случаю октябрин был составлен исторический документ: 1923 года 17 июня мы, нижеподписавшиеся, собравшись на заседание под председательством Дмитрия Ильича Ульянова для обсуждения вопроса, как назвать родившуюся 3 июня 1923 года девочку, постановили после всестороннего обсуждения и различных докладов назвать ее Степанидой в честь неукротимого волжского героя народного восстания за свободу, атамана Степана Тимофеевича Разина. Родителями единогласно признаны Макар Стожаров и Пелагея Стожарова. Отцом крестным избран под гром аплодисментов Дмитрий Ильич Ульянов, которому поручается наблюдение за воспитанием Степаниды, и о последующем извещать собравшихся. Всё вышесказанное подтверждаем: |