Онлайн книга «Одноклассники smerti»
|
— А я вообще девушка способная. Ну а что ты делал потом ? — Вот прилипла! — покачал головой Дима. — А потом мне Пшеницын пару крупных фишек презентовал — он управляющий, имеет право. И золотую карточку своего казино — по ней любое спиртное бесплатно, хоть «Мартель», хоть «Чивас». Предложил развеяться за счет заведения. Что ж я, дурак отказываться? — И хорошо развеялся? — прищурилась она. — К двум дня уже на работе был! — бодро отрапортовал журналист. — А много выиграл? — Ну… — Ясно, — вздохнула Надя. И упрекнула: — Хотя бы позвонить-то мог! Или на мой звонок ответить… — А по мобильнику в казино говорить не то чтобы нельзя… но — нежелательно. Считается, что удачу спугнешь, — фальшивым тоном объяснил Дима. — Знаю я эту удачу! – фыркнула Митрофанова. — Очередная крашеная блондинка? — Надя, о чем ты говоришь! — возмутился Полуянов. — Игра и женщины, к твоему сведению, вообще несовместимы! — Засранец ты, — снова вздохнула она. — А что мне оставалось делать? — перешел в контрнаступление журналист. — Как было стресс снимать? После того, как я о своей невесте такие вещи узнаю?! — И какие уж такие особенные вещи? — буркнула она. — Что тебя, оказывается, за угон машины должны были судить. И только чудом уголовное дело закрыли. Ограничились учетом в милиции. Вот уж никогда бы не подумал… — покачал головой Дима. — Бес попутал. С кем не бывает, — покаянно вздохнула Надя. — А всегда прикидывалась, что водить не умеешь, — укорил он. — И врала, будто скорости боишься… — Потому что я люблю безопасные гонки. А ты водишь опасно, — пригвоздила она его. — Да уж. Вы в ту ночь прокатились — безопасней некуда, — хмыкнул Полуянов. — Бес попутал, — повторила Надя. Секунду подумала и добавила: — К тому же за рулем Ирка сидела. А будь я — все б нормально было! — Героиня, как есть героиня, — вздохнул журналист. — А Пшеницын — несчастный болтун, — воскликнула Надежда. — Все выложил… — Не все, — покачал головой Дима. — Кое-чего он и сам не знает. Как вам тогда все-таки отмазаться удалось? Серьезное ведь преступление — угнали машину да еще и разбили. А вас всего лишь на учет поставили. И ремонт вы, кажется, не оплачивали… — А ты не понял, что ли, еще? — возмутилась Надя. — Я ведь потому сейчас все и затеяла… чтобы Степке помочь. Отблагодарить его наконец! — Не понял, — озадаченно произнес журналист. — А при чем здесь он? — Да при том, — склонила голову Надя, — что Степан нас тогда и выручил! — Степка? Степан Ивасюхин? Тот самый — никчемный? Маменькин сынок? — недоверчиво переспросил Дима. — Тот самый, — грустно произнесла она. Десять лет назад. Надя В отделении, куда их доставили на милицейском «Форде», хорошее отношение к девушкам закончилось. Едва сидящий за стойкой дежурный узнал, что те без всяких документов управляли чужой машиной да еще и врезались на ней в столб, его доселе сонные, равнодушные глаза мгновенно загорелись. Он радостно переспросил: — Все — несовершеннолетние? Плотоядно оглядел Надю, Лену и Иру. И с еще большей радостью добавил: — Ну, красавицы! Вам кирдык! Немедленно выскочил из-за своей стойки и гостеприимно отомкнул расположенный напротив «обезьянник»: — Что ж! Милости прошу! Девушки с отвращением вошли в провонявшую хлоркой клетку. Пол здесь был склизким, потолок закопченным. В дальнем углу, укрывшись рваньем, зычно храпел покрытый язвами бомж. Усатый гаишник посмотрел на виновниц аварии с явным сочувствием. А дежурный уже накручивал телефонный диск, приказывал невидимому собеседнику: — Толь! Станислава Есина, Полярная, 13-5-77, мне найди! Узнай: почему он об угоне личного транспорта до сих пор не заявил? Надя втянула голову в плечи. И тут… Входная дверь в отделение распахнулась, на пороге показались двое. Первым из вошедших был… сосед девушек и хозяин «девятки» Стас — кашемировое пальто распахнуто, белый шейный платок эффектно оттеняет толстенную золотую цепуру. А за его спиной скромно маячил очкарик Степка. Стасик излучал уверенность и силу. Он небрежно поздоровался с дежурным: — Привет, командир. Кивнул усатому гаишнику. А потом обернулся к сжавшимся в клетке девчонкам и усмешливо произнес: — Что? Доездились, козы?.. Те дружно склонили головы. А дежурный снова вылез из-за своей стойки и подозрительно обратился к Стасу: — Вам, гражданин, чего? — Да девок этих! — сердито махнул в сторону «обезьянника» сосед. — Лично всем троим задницы надеру!! «Девятину» мою раздолбали, гадины! Дал машину, дурак! Сказал: ехать не быстрей сорока кэмэ в час! А они чего сотворили?! — Минуточку… — слегка растерялся дежурный. — Ты, что ли, хозяин «девятки»? Потерпевший? — Да какой, на хрен, потерпевший! — раздосадованно воскликнул Стас. — Скорее идиот. — Ты им сам, что ли, свою «девятку» дал? — Ну да! — вздохнул Стас. Стукнул себя по бритой башке и добавил: — Кретин!.. Он подошел совсем близко к «обезьяннику» и грозно ощерился: — Кого из вас мне благодарить-то? Кто за рулем сидел? Кто со столбом поцеловался?.. Девушки благородно молчали. А дежурный из-за Стасиковой спины произнес: — Между прочим, передача транспортного средства лицу, не имеющему права на управление, карается… — Да ладно тебе, командир! — перебил его Стас. — И без того уже… покарали. Вся бочина вхлам! Давай мне девок — и разбежались. И Надя с изумлением увидела, как из кармана кашемирового пальто в руки дежурного ловко прыгнула зеленого цвета купюра. А бессловесно маячивший за спиной Стасика Степан широко улыбнулся. Наши дни. Надя Надя устало откинулась на подушку, задумчиво произнесла: — Тем все и кончилось. Через полчаса нас отпустили. Правда, задержание уже успели оформить, поэтому в школу все равно телегу прислали, скандал был — неимовернейший! Поставили нас, всех троих, на учет в милиции. Грозились, что в институтских характеристиках про этот случай напишут. И мамуля со мной потом целый месяц не разговаривала… — Но я все равно не понял: при чем здесь Степан? — спросил Полуянов. — Тебя послушать — так он просто молча в отделении постоял. — А в том, что, едва мы на этой «девятке» уехали, Степка не растерялся. Побежал к Стасику домой. И все ему рассказал. Про дур баб и про то, что он умоляет-просит об угоне не заявлять. И спустить это дело на тормозах. Стас, ясное дело, пришел в дикую ярость. Стал орать, что в гробу он видал и нас, и Степана с его идиотскими просьбами. Ну а тот тогда говорит: я, мол, в долгу не останусь. И рекламу развел, будто у него семья обеспеченная и он вроде как готов покрыть любые убытки. |