Онлайн книга «Пангапу, или Статуэтка богини Кали»
– Это как? – Очень просто. Загибаем пальцы на одной руке, а затем на другой. Так что твое племя гораздо перспективнее. Пиакор оттаяла. Они двинулись дальше. Девушка вдруг тяжело вздохнула. – Мое племя считает только до двух. Тут уже пришел черед удивляться Виктору. – А разве так бывает? – Люди асаро знают только два слова, означающих числа, – это один – «сакод» и два – «ина». – А как же сказать, например, «три»? – Ина-сакод. – А четыре – ина-ина? – догадался Виктор. Пиакор кивнула головой. – А пять? – Лясанга – кисть руки. – Ну-у-у… Так… – Виктор срочно пытался прийти на помощь племени асаро. – Это еще круче! Двоичный код! Современные суперкомпьютеры начались с перфокарт Киевского института кибернетики. На них были только единицы и нолики. – Не может быть! – то ли с гордостью, то ли с недоверием воскликнула Пиакор. – А как это?… – Позже расскажу. Давай закрепим папуасскую алгебру. Журналисты шли по джунглям, не замечая стрекочущих на ветках птиц. Виктор быстро и увлеченно учился математике племени асаро. – Ина-ина-ина – шесть. Ина-ина-ина-сакод – это семь. Правильно? – Ты впитываешь все как губка. Зачем тебе это, Вик? Виктор пожал плечами. – Издам справочник – математика для чайников. Пиакор улыбнулась. – Пи, я всю жизнь учусь… Кругозор некоторых людей – это окружность с нулевым радиусом. Они называют ее точкой зрения… Кстати, а как будет «двадцать»? – Человек с двадцатью пальцами на руках и ногах – анем. – Анем! – повторил Виктор. – Анем! – повторил белый какаду на ветке дерева. Виктор и Пиакор посмотрели друг на друга и засмеялись… Впереди, между деревьями, замелькали просветы берега реки Флай, прииск был совсем близко. В сущности, Ок-Теди был небольшим рабочим поселком, расположенным у берега одной из самых шумных и бурных рек побережья, спускающейся откуда-то с гор и где-то там внизу, за зеленой грядой джунглей, впадающей в океан. Жители Ок-Теди в большинстве своем занимались тем, что мыли золото. Здесь сменилось уже не одно поколение старателей, но благосостояние местного населения не улучшалось. Как во всем мире – богатеет не производитель, а посредник. И поэтому домишки Ок-Теди мало чем отличались от деревянных построек Хуанабады. «Простому человеку везде трудно», – думал Виктор, подходя к Ок-Теди. Ему вдруг вспомнились ветхие бараки при рудниках в Сьерра-Леоне, где рабочие трудятся за пять долларов в месяц, хлипкие лачуги масаев в экваториальной Африке, где единственный источник пропитания – саванна и редкий турист, приехавший сделать фотосессию за деньги… А Индия? А Непал?… Эх, да что вспоминать… Надо перевести дыхание и думать о главном. Прямо у прииска, словно стая грачей, расселись три десятка папуасов, что-то живо обсуждая. Виктор вопросительно посмотрел на Пиакор. – Проводники. У них тут живая очередь, – пояснила девушка. Виктор заметил сходство. Они сидели, будто разнорабочие у железнодорожного вокзала в Киеве или на Криворожской окружной с плакатами «Выполним ЛЮБУЮ работу». Не успели Виктор и Пиакор направиться к этой «стае грачей», как папуасы подскочили и стали наперебой предлагать свои услуги. Со всех сторон сыпались реплики на разных языках: – Куда, маста?… Пятьдесят кина в день. – Маста желает прокатиться по реке? Сорок пять кина. – Сорок, сорок кина, маста! Куда вам? – В любую точку острова… тридцать восемь кина в день! Виктор хищно улыбнулся и посмотрел на Пиакор. – Просто аукцион какой-то. Можно не торговаться. Они сами с этим успешно справляются. – Борьба за клиента. Им надо выживать, – констатировала звезда экрана. А туземцы продолжали зазывать: – Пиакор, для тебя – бесплатно! Мистер белый, возьму только с вас, сорок пять кина в день, за Пиакор денег брать не буду. Виктор засмеялся. – Вот, Пиакор, а у нас на базаре знаменитостям еще доплачивают… Так, ну с кем пойдем? Неожиданно к Виктору подошел скромный юноша, темнокожий, с тонкими чертами лица. То, что услышал Виктор из его уст, было как гром среди ясного неба. – Пан бажае помандруваты? – Что?! Сначала Лавров подумал, что ослышался, – парень говорил на украинском языке, – но тот продолжил: – Зе дор энд ки Будды! – Чего-о?! – Пиакор с Лавровым обменялись изумленными взглядами. – Какая еще «дверь и ключ Будды»? – полушепотом перевела папуаска с английского. – Здоровэньки булы! – выдавил из себя опешивший украинец. Виктор готов был услышать все что угодно, но здесь, на другой стороне земного шара, где некоторые даже не подозревают о существовании Европы, услышать родной язык… Да из уст местного жителя!.. От избытка чувств он взял парня за плечо. – Ты розмовляешь украинською? Пиакор смотрела на них как на сумасшедших. – Это вы на каком? Парень стушевался и опустил глаза. Похоже, что его познания великого полиглота на этом закончились. – Я беру его! – твердо сказал Лавров. – Вик! Ты вообще с головой своей-то дружишь? – Конечно, мы даже с ней спим вместе. Виктор обратился к юноше: – Как ты понял, что я из Украины? – У вас флаг на значке сине-желтый… Я… увлекаюсь флагами… и вообще много читал в юности. Виктор засмеялся. – А сейчас ты что, старик?… Ладно. Побережье знаешь? – Весь остров знаю, маста. – Как тебя зовут? – Явар. Да, это был наш Явар. Не имея работы, он добрался до прииска Ок-Теди и рискнул влезть без очереди. Пиакор внимательно следила за разговором и подозрительно смотрела на парня. – Ты – моту? Явар, который разговаривал с Виктором, не в силах был посмотреть в сторону Пиакор. Надо сказать, у него случались отношения с девушками, но романтическими они были только для девушек. Настоящая романтика овладевала рыбацким сиротой, только когда он прибегал смотреть вечерние новости в забегаловку в Хуанабаде. Он уже четыре года был безнадежно влюблен в звезду телеэкрана и ни на что в этой жизни надеяться не мог, как вдруг… она! Это была та Пиакор, которую знала вся страна, и в реальной жизни, кажется, еще прекраснее, чем по телевизору. Влюбленный мальчишка, Явар даже голову боялся повернуть в сторону теледивы. |