Онлайн книга «Пангапу, или Статуэтка богини Кали»
Жан-Пьер с удивлением посмотрел сначала на Софию, а потом на Злату. – Не слушайте ее! Я – натуральная блондинка, – Злата уже вошла в контакт с неизвестным мужчиной, или он с ней. – Айн момент! Жан-Пьер сорвался, как мальчишка, с места и быстро пошел куда-то в салон бизнес-класса. София накинулась на подружку: – Ты что, подруга?! В разговоре с незнакомыми мужчинами простодушные девушки скорее открывают свое сердце. – А я что? Я ничего! Мужчина как мужчина! Чем тебе не нравится? – обиделась Злата. – Множество мужчин могут говорить хорошие вещи, но очень немногие девушки умеют слушать, поскольку это требует силы ума, – злилась София. – Я же не спать с ним собираюсь. Почему ты думаешь только о сексе? – Я-а-а-а? – удивилась София. – Думать о разврате может только тот, кто понимает в благочестии. Собаки ведь не развратны, они так и живут. За спором девушки не заметили, как француз вернулся обратно. В руках у него была большая коробка с бантом. – Вот, прошу принять от меня… – Это что? – София скорчила гримаску. – Сразу конфеты? А где букеты? – София, перестань! Спасибо, Жан-Пьер! Что ж вы так сразу… Конфеты… По какому это случаю? – Вам – за ваше прекрасное имя, а вам… – он посмотрел на Софию, – чтобы вы чаще улыбались. Говорят, что сладкое делает людей добрее. – Не добрее, а толще! – уже чуть-чуть оттаяв, ответила София. – Спешу заметить, что сыплется из меня вовсе не песок… Это не сгоревший в молодости… порох. С этим словами Жан-Пьер сел в свое кресло и, к удивлению девушек, достав какой-то глянцевый журнал, углубился в его изучение, не обращая на очаровательных соседок никакого внимания… …Виктор вспомнил какой-то домашний праздник. Собирались гости – приехали друзья с детьми. Ребятишки весело резвятся на лужайке. Во дворе, перед не старым, но уютным домом накрыт праздничный стол. Если хочешь хорошо отдохнуть – праздновать нужно на природе. Смех, шутки, веселье. Виктор явственно представил себе: неподалеку дымит мангал, а на столе шампанское, водочка. Они с друзьями нарезают овощи, а через каких-нибудь полчаса будет готов его любимый шашлык из свинины… …Явар и Виктор сидят связанные неподалеку от костра. В стороне играют дети племени хули, кружком сидят туземцы… Мужчины нарезают овощи… Подбрасывают дров в костер, сверху кладут камни – импровизированная плита для приготовления пищи… Какой ужас, сегодня Виктору самому придется стать чьим-то блюдом. Он напрягся, стиснув зубы. Бесполезно. Тонкие и крепкие лианы впились в тело до крови. Его спутник, еще совсем мальчишка, сидел рядом и безучастно смотрел куда-то в глубину разгоревшегося костра. – Явар, зачем же ты пошел со мной, а, сынок? Совесть мучает обычно тех, кто не виноват. Но Виктор был виноват. Жизнь как кубик Рубика. Наладил одну сторону – на другие лучше не заглядывать: там полный расчардаш! – Мне теперь все равно смерть. Или там от Йова, или тут… Одно хорошо – что я умру рядом с вами, маста Вик… – Вот спасибо, родненький, утешил… Украинец не знал, что ему делать, смеяться или кричать. Глупо умирать так – просто попав в руки дикарей, которые, шутя и веселясь, готовят закусочку из человечины… Быть шашлыком ему пока не приходилось. Виктору казалось: еще чуть-чуть – и он сойдет с ума. Людоеды… Бред! Какие людоеды? Быть такого не может! Вдруг один пожилой туземец в роскошной диадеме из перьев казуара подошел к Виктору и внимательно посмотрел на него. В руке у папуаса был длинный деревянный меч. Виктора бросило в пот. Он решил, что так просто не сдастся. Сейчас папуас подойдет еще ближе, и Лавров резко упадет на бок и что есть силы ударит людоеда спутанными ногами по коленной чашечке. От такого удара старик упадет, и Лавров навалится на него всем телом и начнет грызть, кусать… все что угодно, но без боя его не возьмут. Старик доброжелательно улыбнулся и… обрезав одну из веревок, освободил кисть Виктора. Он присел на корточки и робко, почти с нежностью пощупал ладонь журналиста старыми скрюченными пальцами, что-то бурча под нос. – Хорошие ладони… – перевел Явар. – Правда? – иронично произнес Виктор. – Я и не знал. – Они их едят – это самое вкусное… Виктор уставился на старика. Он теперь понял, почему тот доброжелательно смотрит на него. Когда дедушка выбирает внуку праздничные сладости, он, наверное, смотрит точно так же. «…Самое вкусное», – повторил про себя Виктор. – …А ты откуда знаешь? – Виктор в недоумении глянул на Явара. – Поживешь в Хуанабаде – не то узнаешь, маста Вик. Старик встал и громко обратился к племени. – Что он говорит? Явар, переведи – последний раз в жизни. – Он дает племени за вас ина-ина-ина лясанга… свиней. – Тридцать свиней! Это ж надо! Чтобы съесть самому. Какой гурман… – не избавился и тут от своей иронии Виктор. Толпа папуасов загудела от досады: «У-у-у!» «Как дети на утреннике, когда им сказали, что Дед Мороз не придет», – заметил про себя Виктор. Между папуасами завязался оживленный спор. Одни предлагали старому Кауа половину большого белого за пятнадцать свиней, другие сказали, что хотят хотя бы одну ногу Виктора себе. – Мама дорогая! Хоть бы не делили меня при жизни! – воскликнул Виктор. – Слушай, Явар! Родилась идея! – глаза Виктора загорелись от внезапной мысли. – Скажи им, что, если они нас отпустят, я им приведу сто свиней! На это коммерческое предложение Лаврова толпа возмущенно закричала. – Маста Вик! Они говорят, что мясо… не должно разговаривать, – Явар испуганно смотрел на Виктора. Неожиданно в обсуждение вмешался вождь племени. – Тихо! Дождемся шаманов. Как они решат, так и будет! Далее, казалось, папуасы потеряли к своим пленникам всякий интерес. Костер уже хорошо прогорел, и хули затянули долгую, гортанную песнь. Под этот вокал измотанный Виктор чуть было не уснул. Однако, взбодрившись, он опять взглянул на Явара и подмигнул ему. – Есть хочешь? – Мясо не должно разговаривать, – ответил Явар в стиле Виктора. – Я тебе еще припомню эти слова… Если будет чем. Это было уже похоже на игру. Папуасы так затянули подготовку к своему празднику, что Явар и Виктор уже не верили, что с ними могут что-то сделать. Виктор изо всех сил пытался высвободиться из плена свободной кистью руки, но, увы, предплечье было так плотно приторочено к туловищу, что трудно было совмещать неприятное с бесполезным. Неожиданно туземцы, допев песню, как по команде встали и пошли к своим пленникам с мечами и копьями в руках. Они подходили все ближе и ближе. Звук импровизированных барабанов из полого старого бамбука нарастал, и Виктор с Яваром уже потеряли всякую надежду, как вдруг с края поселения донесся вопль ужаса: |